Свежий ветерок рябил плес, хлопал на мачте дебаркадера выгоревшим флагом. Стойко пахло ивняком и ракушками.
Ребята потолкались на пристани, поглазели на то, на се и пошли, не торопясь, вдоль берега к зарослям ивняка.
За ним увязался отощалый пес. Он дрожал в ожидании негрубого слова, заискивающе вилял хвостом.
От изгородей крайних огородов, обезобразив луг, убегал к горизонту противотанковый ров. На дне его мутнела ржавая вода.
Говорят, поле, прорезанное окопом в рост человека, заживает сто лет. Сколько же понадобится природе, чтобы заживить эту немыслимую рану?
Поужинали печеной картошкой. По-братски поделились с псом и, затоптав костер, направились к пристани.
Судя по тому, как Венка легко ориентировался в темноте, здесь он, должно быть, уже побывал. Около крайнего дома перемахнул через прясло и вскоре вернулся с веслами. Подвел к лодке, которая притулилась к борту дебаркадера. Гвоздем отомкнул замок.
— Порядок! — прошептал и запоздало огляделся.
Стояла тишина. Бакенщик уже спал: света в его каморке не было.
Пес, верно, почувствовал, что может остаться один, заскулил. Мурзилка вопросительно тронул Венку за руку, но тот решительно рассудил:
— Конечно, втроем веселее… А если залает где не надо, что тогда? Пиши, пропало дело… Сам-то ты как, не передумал? Решай, пока не поздно. Я ведь могу и один…
— Еще чего! — запротестовал Мурзилка. — Что я, маленький…
— Маленький не маленький, а в прошлый раз подвел меня… — упрекнул Венка.
— Когда?! — обиделся Мурзилка.
— Отруби, помнишь, брали? Сам утек, а меня не предупредил. Я ведь тогда чуть не околел от холода. Уж подумывал, не сдаться ли? Представляешь картину: ночь, луна, воздух аж звенит от мороза, а из-под крыши фраер в ситцевой рубахе: «Здрасте, товарищи-граждане! Вот он я, новый гривенник!»
— Так получилось… — ушибленно заоправдывался Мурзилка.
— Ладно, чего уж там… — отмахнулся Венка. — Сегодня чтоб было все тики-так!
Бесшумно, с помощью кормового весла, обогнули причал. Направили лодку к середине, где течение быстрее. Одинокий огонек фонаря стал на глазах растворяться в тумане. Но собаку было еще слышно: пес, чувствуя близость лодки, бежал рядом с водой и обиженно тявкал.
Верст через двадцать — Муром. В Муроме мост через Оку…
Венка рассчитал все точно: над рекой висела непроглядная темень и рассвет себя еще ничем не проявлял, когда ветерок донес неторопливый настороженный перестук составов; а вскоре сквозь прорехи в тумане проглянулись огромные, в полнеба, дуги моста.
