Франсуа, не ожидавший такого поворота событий, не знал, что ему предпринять.
Вдруг отец Эдит легонько хлопнул его по руке.
— Дорогой друг, я должен вам заявить теперь, когда нет посторонних, что вы скомпрометировали мою дочь, Эдит, перед многочисленной аудиторией зрителей…
Молодой человек вздрогнул. Он хотел было извиниться, но собеседник остановил его жестом руки. Странным голосом, с оттенком суровости, но со смеющимися глазами, лорд заявил:
— Ваши планы будут осуществляться у нас. Через месяц вы приедете в Англию, через два — наладите производство своих аэропланов. Вас прославит ваш труд на полях наших родных стран… И за все это вы отплачиваете невероятным легкомыслием! На глазах толпы похищаете мою дочь…
— Я только исполнил ее желание… доставил ей удовольствие.
— Конечно, конечно! Но факт остается фактом.
Капельки пота выступили на лбу Франсуа.
— Однако, — продолжал лорд, — я считаю вас человеком прямым и честным. Дело обстоит так, что вы обязаны закончить его наиболее удовлетворительным образом.
— Я вас не понимаю, — пробормотал Франсуа, совершенно сбитый с толку.
— Поскольку моя дочь не является вашей родственницей и не считается вашей невестой — такие «полеты в облака» совершенно неприличны. Вы, конечно, меня понимаете. Однако она может стать вашей невестой…
Сказав это, Фэртайм разразился смехом. Питер-Поль и Джим последовали его примеру.
Франсуа в изнеможении откинулся на спинку сиденья. Казалось, ему нанесли удар в сердце.
В глазах у него потемнело, все вокруг закружилось. Он едва смог прошептать:
— Вы забываете, кто я…
Но Фэртайм дружелюбно похлопал его по плечу.
— Прежде всего вы превосходный малый! В отличие от других. Вы не алчны, вас не прельщает богатство. Наоборот, оно отпугивает вас. И все-таки Эдит считает, что вы к ней неравнодушны… Разве она не права?
Молодой человек должен был собрать все свои силы, чтобы ответить:
— Права…
— В добрый час! Вы — одаренный инженер. И докажете это в недалеком будущем…
— С вашей помощью.
— Пожалуй. Мне приятно, если вы так считаете. Надеюсь, вы не будете возражать, если я вас стану называть своим сыном.
Это было уже слишком. Две крупные слезы скатились по щекам Франсуа, и он сжал руки, не в силах произнести ни слова.
— Согласны? — спросил англичанин.
— Как мне отблагодарить…
— Не надо лишних слов… Я полагаю, мы обо всем договорились. Да или нет?
— Да, да! Вся моя жизнь принадлежит вам!
И Питера-Поля, и Джима также устраивало такое решение вопроса. Оба единодушно высказали свою радость будущему брату-французу.
