Дура.
...Никогда бы не подумала, что тренировки - столь тяжкий труд. Рубаха на мне взмокла аж на животе. После пятнадцатого выстрела Васюта, наконец, сжалился.
- Хватит на сегодня. Оружие прибери.
Я добралась до кровати и рухнула. Минут через пять поняла, что если не встану сейчас, не сделаю этого никогда.
Спину сводит судорогой. Двигаю лопатками, пытаюсь потереться о дверной косяк - сама-то не могу массировать, не дотянусь! и решаю: будь что будет, а ванная сейчас моя. Всех разгоню. Вот только рубаху свежую достану, на смену. Тяжёлая крышка укладки едва не выворачивается из-под ослабевших пальцев. Неловко ткнувшись рукой в груду материи, почувствовала что-то твёрдое там, в холщовых и льняных недрах.
Пошарив, выуживаю на свет ларчик... нет шкатулку! Большую, как моя домашняя, для рукоделья. Ух, ты! Моя-то дешёвым гобеленом обтянута, а эта - из бересты, а на крышке - женская фигурка держит в поднятых руках стилизованные колоски, а за спиной у неё кружит солнышко-свастика. Макошь, покровительница всех женских рукоделий, как в нашем деле без неё? Откидываю крышку.
Так и есть, рукодельная! Вот только всё в ней перемешано - нитки, иголки, крошечные ножницы, лоскуты, и бусины. Зато будет, чем заняться вечерами. Ежели Васюта, конечно, позволит, шкатулка-то не иначе, как сестрицы покойной, тут без его разрешения не обойтись.
- Васюта, - заявляю, входя на кухню. - Чур, ванна моя! Никого не впущу, ни живого, ни мёртвого!
К моему удивлению, он не возражает.
- Я тебе уж воды налил. Горячо, смотри, не выскочи. И травок добавил, попарься; cпину, поди, ломит.
...- Оу!- подвываю минуту спустя, выскакивая, как ошпаренная, из воды.- Васюта-а-а! Ты что, сварить меня удумал? Только не вздумай заходить! - добавляю поспешно, потому что он ужё суётся в дверь. - Ничего себе - попарься! Сразу бы в кастрюльку посадил, да на огонь, чего уж там!
- А ты потихоньку, - советует он. И чувствую по голосу - ухмыляется. - Привыкнешь. Мне-то ничего...
- Тебе ничего, - ворчу, окуная на пробу в воду палец и добавляя холодной. - У тебя шкура вон какая толстая, а я существо деликатное, нежное. - Вздохнув, сажусь на край ванны. - Ты сам-то здесь помещаешься? Не тесно?
За дверью смешок.
- Ещё и для тебя место останется.
-Уйди, ирод, не подслушивай! - я швыряю в дверь полотенцем. Опускаю ноги до колен. Горячо, но уже можно терпеть. Немного погодя опускаюсь полностью... почти полностью, улечься не получается - ногам не во что упереться. Рост-то у меня не Васютин! Кое-как пристраиваюсь, опершись спиной о бортик. Всё равно хорошо, хоть и не дома... Минут через десять Васюта деликатно стучится.
