- Больно?
- Да уж, ощущения не из приятных. Но рожать, говорят, больнее. Так что, идём?
...Через смотровую Гала проводит меня в небольшую палату. Хрупкая девушка лежит на узенькой кушетке, нагишом, как в наших реанимациях, прикрытая до пояса простынёй. Трубок только не хватает и пищащих приборчиков.
- Действуй, - подталкивает меня хозяйка. - Раз сегодня твой день...Не бойся, я ж рядом: и подскажу, и подправлю. Последний лоск только наведи, да не отмывай, вода часть энергетики смоет. На вот.
Протягивает мне полотенце. Пока я оттираю камень начисто, ставит рядом с изголовьем кушетки лёгкий треножник, сверху пристраивает неглубокую фарфоровую ёмкость - очевидно, служащую для растирки препаратов, поскольку предварительно изымает из неё пестик. Выразительно постукивает пальцем по краю. Догадавшись, я укладываю в чашу Королевский рубин
- Ладненько, - ободряет Гала. - Руку держи над камнем... которая у тебя рабочая? Это важно. Другую над девочкой. Жди. Камень сейчас через тебя настроится, диагностирует и всё выдаст.
Девочка удивительно тонка в кости и изящна, как статуэтка. Может, когда-то она и была загорелой, но сейчас бледно-синюшного оттенка, даже частые веснушки на носу и щеках вылиняли. Но на лицо я смотрю недолго. Одного взгляда на то, что осталось от груди, помогает увериться, что всё я решила правильно. Мне этот камушек даром достался, а, стало быть, и жалеть не о чем.
- Будет неприятно, - участливо говорит ведунья, словно забыв, что уже предупреждала. - Потерпи.
Камень под левой ладонью разогревается. Я чувствую жар, как от небольшого костерка, и слишком поздно понимаю ведуньину заботу. Неприятно? Это больно, больно! и только моя природная особенность - немного тормозить при болевом шоке - позволяет не заорать сразу в полный голос. Рука пульсирует, словно превращается в сплошной нарыв. Внешне ничего не происходит, но невидимый горячий трос протискивается вдоль костей, ключиц, буравом ввинчивается в правое предплечье и, наконец, через кончики пальцев вырывается наружу, поделившись на алые лучи.
Ой, нет, лучше бы родить...
- Терпи, - слышу резкий оклик Галы. Стискиваю зубы.
С ладони, словно с головешки, срывается и капает жидкое пламя, собирается в лужицу на впалом животе и раскатывается плёнкой по искалеченному телу. Время от времени отдельные лучи свиваются в нити и дополнительно оплетают уже закрытые королевским пурпуром места. Не знаю, сколько это тянется, может, и недолго, для меня проходит целая вечность, но всё заканчивается, когда маленькая амазонка оказывается спелёнутой в сияющий рубиновый кокон.
