. А посему он терпеть не мог «пошлых» (то есть народных) произведений и однажды определенно высказался в том смысле, что нельзя отдавать периодические издания на откуп пройдохам капиталистам или «случайным борзописцам», к которым Соловьев наверняка причислял Сытина
[157]. Более того, этот «больной, истерический, желчный человек… совершенно дискредитировал то ведомство, во главе которого был поставлен»
[158]. Одним словом, мешал как только мог.
Дабы стать законным владельцем «Русского слова», Сытин усердно поддакивал Соловьеву и обер-прокурору, и но все время пребывания Соловьева на посту главного цензора его газета оставалась насквозь ортодоксальной, хотя и по преимуществу «пошлой». Между тем свою преуспевающую издательскую фирму Сытин продолжал развивать в либеральном направлении, и в подтверждение этого в 1897 году принял на работу библиографа и популяризатора, человека левых взглядов Н.В. Рубакина с намерением издавать пять обширных серий, или библиотек, для читателей, имеющих хотя бы начальное образование, а также более сложную по содержанию библиотеку для самообразования. Возможно, именно из-за неприятностей, причиной которых был Соловьев, Рубакин продержался у Сытина только до 1899 года[159].
Рубакин с самого начала ждал цензурных осложнений по издававшимся им книгам, в частности, по таким, как «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет» Е. Дементьева и «Эволюция рабства» Шарля Летурно. Его изворотливость и упорство не помогли делу. К примеру, в июле 1897 года, когда Соловьев только вступил в должность, Рубакин решил обойти придирчивых московских цензоров и послать заключительную, наиболее спорную часть книги Летурно для набора и цензурирования в Петербург. По указанию Сытина, некто в фирме, носящий инициалы «Н.И.», помешал этому, заявив, что цензор в столице раскусит уловку и «не вышло бы какой крупной неприятности и для нас и для типографии, которая будет подавать книгу на выпуск»[160].
Как раз в это время Сытин еще вел игру за право называться официальным издателем «Русского слова». Он уже предусмотрительно отмежевался со своей издательской фирмой от серии «Посредника», служившей главным источником его трений с цензурой. Новые придирки из-за Рубакина были совсем некстати.
IV
Конечно, высокопоставленных чиновников никогда не покидали сомнения относительно благонадежности Сытина, а в результате бюрократической возни вокруг приобретения газеты, особенно учитывая скорую отставку Александрова, их недоверие к издателю возросло. И уж вовсе не на руку Сытину были предъявленные ему в 1898 году Департаментом полиции обвинения в подрывных действиях, связанных с книжным магазином, который помешался в одном здании с Синодальной типографией.
