Рыза бежал к месту схватки с топориком наперевес.
— Ах, негодяи! Сгубили кобеля! — орал он. — Сгубили Чопара!
Рыза и секач очутились друг против друга.
— Стой, Рыза! — не своим голосом завопил Карами. — Отойди от кабана! Тогда они его укокошат!
Рыза отступил.
— Чопар, ко мне! — окликнул он раненого пса.
Тот с трудом приковылял к хозяину, и Рыза отвел ею в сторонку. Все это время кабан словно выжидал чего-то. И дождался. Бабах! — грянул выстрел. Охотница нажала наконец на спусковой крючок. И еще раз — бабах! Обе пули угодили прямо в лоб кабану. Он рухнул как подкошенный. Американцы всей оравой окружили уже мертвого зверя и стали в упор разряжать в него ружья. Потом схватили за ноги и поволокли к речке, где и бросили на песок.
Рыза тоже, волоча за ошейник свою собаку, потащил ее к реке. Войдя по колено в воду, он стал промывать собаке рану. Видно было, как розовеет вода под ее брюхом.
— Намык, сукин ты сын! Тащи подсоленное масло! — сердито закричал Карами и, обращаясь к обступившим его людям, пояснил — Когда у собаки рана, не бывает лучшего средства, чем подсоленное масло. Обмажешь рану — и, глядишь, через день-другой заживать начинает. Подумаешь, делов — кобеля подстрелили! Не стану ж я обижаться на гостей из-за такого пустяка. Чего шум подняли? По мне, и сотни псов не жалко ради дорогих гостей. Что, я не прав разве? — Карами так и сыпал словами, а сам при том искательно поглядывал на сельчан: давайте, мол, спустим дело на тормозах, и весь сказ. — Да и кобелишко-то никудышный. Было б из-за чего обижаться.
Мертвый секач недвижно лежал на песке у самой воды. Кровь все еще сочилась из пробитой головы, а там, где пули попали в живот, ни единой капельки крови не выступило — наверно, в сале застряли.
— Нескладно вышло, — повторяли присутствующие.
Переводчик, видно, перевел американцам, что люди недовольство высказывают, и они, эти американцы, вдруг сникли, сокрушенно закивали головами:
— Йес, йес, ронг, ронг, ронг…
На том берегу остались женщины, девушки, голопузая ребятня. Они держались плотной кучкой, и по их лицам тоже видно было, как они расстроились из-за собаки Рызы. Сплоховали наши мужики, видать, раз такое могло случиться. И зачем это надо было — натравливать собаку на одуревшего от злобы зверя? А ведь какой был кобель! Сущий тигр! Сгубили этакого красавца. Какая ж это охота — стрелять не по кабану, а по собаке. Тоже мне горе-охотнички.
Зашуршала высокая трава. И тут же вымахнул кабан, за ним гнался пес Мюслима-ага. Откуда ни возьмись появился Пашаджик.
