— Мне лакеи не требуются — сегодня я себя хорошо чувствую. Если мне что-нибудь понадобится, я позову; не нужно все время торчать возле меня. — Он ухмыльнулся. — Впрочем, плутовка доставляет мне Удовольствие уже своими габаритами — просто поглядеть приятно. Ну как кошка: без костей, словно течет. Действительно похожа на Ариэль… А знаешь, почему она пыталась убить меня?
— Нет, но хотелось бы узнать, если вам угодно поделиться со мной.
— Ммм… напомни, когда Иштар не будет поблизости — по-моему, она на самом деле знает английский гораздо лучше, чем изображает. Но я обещал говорить, пока ты обнаруживаешь желание слушать. О чем бы ты хотел узнать?
— О чем угодно, Лазарус. Шехерезада сама выбирала тему.
— Да, так оно и было. Но у меня эти темы сами с языка не прыгают.
— Когда я вошел, вы сказали, что вставать рано — грех. Вы действительно так думаете?
— Возможно. По крайней мере дедуся Джонсон именно так считал. Он все рассказывал отцу историю о том, как человека должны были расстрелять на рассвете, но он проспал, получил в тот же день помилование и прожил еще сорок или там пятьдесят лет. Говорил, что этот анекдот подтверждает его слова.
— И вы считаете подобную басню правдой?
— Не более, чем истории Шехерезады. Я лично воспринимал ее так: спи, пока можешь, ибо неизвестно, сколько потом придется бодрствовать. Вставать спозаранку, Айра, может быть, и не грех, но уж безусловно не добродетель. Старая поговорка о ранней пташке, которой Бог послал червячка, как раз и свидетельствует о том, что червячку следовало оставаться в постели. Не выношу людей, хвастающих тем, что рано встают.
— Я не хотел хвастаться, дедушка. Просто привык — работа заставляет. Но я не говорю, что это добродетель.
— Что? Работа или раннее вставание? Ни то ни другое не доблесть. Встав пораньше, больше работы не сделаешь. Ведь бечевка не станет длиннее, если ты отрежешь один из ее концов и навяжешь на другой. Если встанешь пораньше, зевающий и усталый, на деле ты сделаешь меньше. Будешь ошибаться, и все придется переделывать. Подобная бурная деятельность обернется ущербом себе самому. И не доставит удовольствия. Кроме того, понапрасну рассердишь соседей, если станешь возиться у коровы с подойником посреди ночи. Айра, прогресс двигают не те, кто рано встает, его стимулируют лентяи, старающиеся облегчить себе жизнь.
— Похоже, я понапрасну истратил четыре столетия.
— Возможно, сынок, — если ты вставал спозаранку и усердно трудился. Но менять плохие привычки никогда не поздно. И не сожалей — я тоже попусту растратил большую часть своей жизни — хотя, быть может, и более приятным образом. А не хочешь ли послушать рассказ о человеке, сделавшем из лени искусство? Он положил свою жизнь, чтобы проиллюстрировать принцип наименьшего действия. Это подлинная история.
