— Ну, если речь о том смельчаке, что я думаю, то я дам тебе бесплатный совет. Если когда-нибудь выпадет случай с ним идти, то делай это на голодный желудок. Потому как палево в виде дорожки «кабачковой икры», которую ты будешь за собой оставлять, ему ни к чему. Разозлит, со всеми для тебя вытекающими, выбивающими и отхаркивающими последствиями.
— Да что ты? А его самого разве не вычисляют за километры только по вони, которая от него исходит? — Калмык сделал вид, будто принюхивается ко мне. — Вах, да наш герой, увлекшись совершением подвигов, малость забыл, что изредка нужно пользоваться мылом! Так что, если тебе когда-нибудь выпадет случай с ним общаться, передай ему, пожалуйста, что я купаю своего Абдулу по четвергам. После него вода почти чистая, хоть умывайся. Блохи разве могут перепрыгнуть, но героевым не привыкать к чужакам. Верно говорю?
— А вот это уже оскорбление. Теперь уж точно давай свою книгу жалоб, я отмечу, что неславянское лицо за барной стойкой, не умея говорить по-русски…
— Может, книга предложений подойдет? — спросили сзади. — Здесь всего семь страниц, как раз осилишь.
В затылок ткнулось что-то холодное и твердое. По лицу Калмыка пробежалась довольная усмешка.
— Что, скин однажды, скин навсегда? — спросили оттуда же. — Или как там звучат ваши дебилоидные слоганы?
Внутри бара враз стало тихо, только слышно как потрескивает дровяная плита на кухне. Даже шпана в углу притихла, вперили пацаны полуоткрытые глаза на фигуру у меня за спиной. Рты раскрыли.
— Скин никогда не зайдет в бар, где водку разливает хачик, — отвечаю я. — Ты меня с кем-то путаешь.
— Мужики, у вас все нормально? — наклонившись над столом, спросил один из «сыновей».
— Да, — поднял руку Калмык, заулыбался, — у нас все отлично. Гражданин ошибся дверью, он уже уходит.
— Хрен ты угадал. Клиент всегда прав, так что наливай давай. Мне и этому гамадрилу с «тэтэшкой» без патронов, — киваю себе за спину. — Ну и себе, если по-прежнему газолинишь на рабочем месте.
Калмык снова усмехнулся. Мол, чего не сделаешь, чтоб смягчить агонию проигравшего?
Ствол от затылка убрали, и я повернулся к стоящему позади человеку лицом.
— Обижаешь, Салманыч, с патронами я, — сказал заросший пышной черной щетиной здоровяк, выставив напоказ черные прорехи в обоих рядах зубов.
Варяг. Вольный тягач из Замостья,[11] в начале миллениума чемпион Европы по толканию ядра. Громадина под два метра ростом, заменившая шею трапецией, и с торсом таким, что хрен обхватишь. Злой гном и добрый верзила в одной упаковке. Нелюд ко врагу и щедрая душа для тех, с кем поддерживает дружеские отношения. Мы с ним не были друзьями в прежнем понимании мной этого термина, в теперешних условиях я даже не знаю, кого можно так назвать (ибо друг равно доверие, а где оно?), но, когда он вот так обнимает тебя за плечи и добродушно хлопает по спине, забывая что там пушка, ну друзья мы, и все тут. В эту минуту настолько возвращаешься к прежней жизни, что даже забываешь, где ты и что ты пережил. Становишься обычным «закадычным другом», как говорил Жека, готовым захмелеть в компании с этими людьми и поделиться с ними любыми своими бедами.
