Тогда, вытащив нож, я ударяю его повыше, наугад целясь в подмышку. Ослабла хватка, вскрикнул как-то по-цаплиному здоровяк, ноги тут же подкосились. Да, это оно. Вырвавшись из капкана, я громко затягиваю в мешки воздух, захожусь в демоническом каком-то кашле. Глаза мои мало что видят. В белом тумане весь подъезд, и звуки словно из-под земли пробиваются.
Сквозь пульсирующие зеркальные круги распознаю осевшее у стены тело и красные струи, брызгающие на пол. Все с ним, зрачки подернуло сизой пеленой.
«Нападе-е…» — лишь слышно, как с другого краю леса. Эк, задрал он, крикун этот!
Оборачиваюсь на звук, выбрасывая руки вперед. Ускользнул. К ступеням ринулся. Зараза, черта мать! Дыхания не хватает, но я устремляюсь за ним вслед. Не уйдет, сучонок. Набросившись на худощавого санитара, я дважды пробил его по лицу, сбивая костяшки о шайбы фильтров, затем схватил за голову и шмякнул лицом о пролет ступеней с верхнего этажа. Ножом мог бы еще пырнуть, но, блин, понимаю — не сволочи же они, как «доги». При любом раскладе. Неправильно меня поняли, а ведь можно же было без жертв обойтись. Да ему бы и этого хватило, но респиратор смягчил удар, хоть и сам при этом раздробился на мелкие куски. Тем не менее санитар сумел вырваться и спрыгнул по ступеням ниже, на площадочку между лестничными пролетами. Обернулся, вытаращив на меня расплывчато-обезумевшие глаза.
— Заткнись! — шиплю сквозь зубы. — Придурок! Я ведь тебя на ремни покромсать могу. Понимаешь?
Но с ним что-то не так. Он мотает головой, в его глазах затаилась злоба. Может, им вкалывают что-то такое, от чего дураками становятся? Потому что у меня сложилось впечатление, что он меня просто не слышит! Парень не собирался повиноваться. Быстро оклемавшись от удара, он сложил руки рупором.
— Нападение же, мать вашу! — закричал. Без фильтров его стало слышно куда громче.
От сука, не ценим, значит, доброты моей?
В то же время боковым зрением замечаю тень старшого. Он выпархивает из моей квартиры, глаза выпученные, лицо красное, в руках подобно самурайскому мечу сжимая биту. Твою мать, это же моя бита! Видать, искал что-нибудь подходящее на роль оружия и нашел ее в коридоре!
— Держи, с-сука!
Я отклонился в последний момент, сбежав на несколько ступеней вниз, но алюминиевая палка таки достала меня по плечу. Волна онемения прошлась по всей руке. Санитар был взбешен, я видел его полные безумия глаза. Он издал гортанный вой, замахиваясь снова. Отскочив назад, я уперся спиной в стену возле мусоропровода, где только что стоял крикун Мишанин. Утолщенная часть биты просвистела перед самым носом, с характерным звоном вмазавшись в бетонную трубу.
