Джон подозвал официанта и, несмотря на протесты Стефани, заказал целый лимон.
Весело переговариваясь, перебрасываясь шутками, Стефани и Джон покинули ресторан.
В машине Джон вопросительно посмотрел на Стефани. Та тронула за плечо водителя и сказала:
— В мастерскую к мистеру Кински.
Водитель согласно кивнул головой, и машина плавно покатилась по улице.
Джон вопросительно посмотрел на свою жену:
— Стефани, почему в мастерскую? Я не собираюсь работать, уже поздно, солнца нет, а я работаю только при дневном свете.
— Джон, но ведь мастерская ближе, чем дом, намного ближе.
Джон улыбнулся:
— Ну что ж, в мастерскую так в мастерскую. Придется работать без солнечного света.
— Я думаю, это нас не остановит, — прошептала на ухо Джону Стефани.
— Конечно, не остановит.
Джон взял свою жену за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал в раскрытые губы.
Машина остановилась прямо в уютном дворике. Джон и Стефани выскочили из автомобиля и, не дождавшись пока шофер раскроет зонтик, вбежали на крыльцо мастерской и принялись подниматься на мансарду.
Войдя в мастерскую, Джон включил свет. Стефани тут же прижалась к нему всем телом, А Джон еще раз крепко поцеловал в губы свою жену. Стефани покачала головой и, обняв за талию Джона, вновь прижалась к нему всем телом.
Он мягко отстранил ее и расстегнул молнию на спине. Сняв платье, Джон аккуратно повесил его на стул и обернулся к жене.
Под платьем на Стефани был лифчик из кружевного шелка бледно-розового оттенка, на фоне которого особенно явственно проступал ровный загар. Он видел ее крупную налитую грудь, соски, требовательно упершиеся в материю, плоский живот, нисходящий в бедра, густоту волос, длинные изящные ноги.
Засмеявшись, Стефани подняла и широко раскинула руки, чтобы было видно все тело, и кивнула. Взяв Джона за руки, она прижала их к себе со стоном удовлетворенного желания. Он крепко схватил ее, расстегнув бретельки, освободив грудь. При виде набухших сосков, крупных, коричневатого оттенка, по нему словно ток электрический пробежал. Он зажал их между большим и указательным пальцами и принялся ритмически раскачивать их вверх-вниз, пока глаза ее, как он заметил, не покрылись поволокой.
Отстранившись, Джон сорвал с ее бедер тонкое белье, и теперь она стояла перед ним нагая. Он наклонился, чтобы снять с нее туфли. Обнаженное тело ослепляло. Он хотел и не мог на него глядеть.
— Пошли, — сказала она и, взяв его за руку, повела к постели.
И тут же остановилась.
