— Если бы ты не была так богата, ты была бы еще лучше.
— Ты в этом уверен? — пожала плечами Стефани.
— Абсолютно.
— А если бы ты не был художником, то тебе бы тогда вообще не было цены.
— Тогда, Стефани, все в наших силах — исправим: забудем, что у тебя есть компания, что я художник, и просто уедем путешествовать как муж с женой.
— Это соблазнительное предложение, Джон, когда о нем думаешь в городе. Но, поехав в провинцию, начинаешь скучать через два дня.
— Стефани, я тебе обещаю, со мной ты скучать не будешь.
— А ты умеешь веселить?
— Нет, я умею любить. И скучать тебе не придется.
Румянец выступил на щеках Стефани. Она посмотрела на соседний столик. Но там были заняты своими разговорами, и довольно громко произнесенные Джоном слова, скорее всего не были услышаны.
— Давай говорить об этом наедине. По-моему, Джон, я уже вошла в другую стадию своей жизни. Мне нужно отвыкать от мысли, что я молода.
— А я уже давно отвык, — сказал Джон, — и в этом есть своя прелесть. Но ты — совсем другое дело.
— Конечно, Джон, я, в самом деле, вошла в новую стадию своей жизни. И это благодаря тебе. С твоей помощью я избавилась от многих комплексов, я впервые поняла, что такое любить по-настоящему.
— По-моему, Стефани, ты слишком заученно говоришь эти слова. Наверное, ты их произносила с таким же пафосом кому-нибудь другому.
— Возможно, Джон, но я не хочу об этом вспоминать. Давай лучше помолчим и будем есть, иначе мы можем с тобой поссориться.
— А это и к лучшему, — сказал Джон. — Если поссоришься, есть повод помириться. А примирение лучше всего происходит в постели.
— Да хватит тебе, Джон, нас могут услышать, — Стефани положила руку ему на запястье. — Я и так, Джон, по-моему, отбросила все условности, отказалась от них, а ты провоцируешь меня заходить дальше и дальше.
— А что за этим «дальше»? — осведомился Джон.
— За этим, по-моему, Джон, одни непристойности, — призналась Стефани.
— Тебе это не нравится?
— Нравится. Но только давай не будем об этом говорить вслух.
— А почему я не должен говорить о том, что нравится мне и нравится тебе?
— По-моему, лучше этим заниматься.
— Ты предлагаешь прямо здесь?
— Почему бы и нет?
И тут Стефани почувствовала, как ее ноги под столом коснулась нога Джона.
— Прекрати! — сказала она, счастливо улыбаясь.
— Я, конечно, могу прекратить, — сказал Джон, — но тогда твое лицо вновь будет кислым, как будто ты съела целый лимон.
— Ладно, Джон, если хочешь, то можешь не убирать ногу, но тогда мне в самом деле придется съесть лимон целиком, потому что по моему лицу все в зале догадаются, что происходит.
