Корягин вбежал в класс и, задыхаясь, крикнул:
— Слыхали? Швабра скончался.
— Как?
— Скоропостижно.
— Что ты говоришь?! Когда? От чего?
— От горячки. Сейчас панихида, а потом и по домам. Собирайте книги.
Гимназисты бросились к партам.
— И завтра учиться не будем? — с надеждою спросил кто-то. — Может быть, на три дня распустят?
— Дураки! «Первое апреля!» Эх, вы! Поверили.
— Подумаешь… Сострил, — разочарованно вздохнул Медведев. А через минуту сам сказал Лобанову:
— Иди, крыса, тебя Попочка звал.
— Дудки, — ответил Лобанов. — Не обманешь. Знаю: «первое апреля».
— Амосов! — крикнул Самохин. — Да что с тобой? — тихо спросил он. — Почему ты такой бледный?
— Так… — ответил Амосов. — Дураки вы! Идиоты!
— Это он за Швабру испугался, — подмигнул Мухомор. — Смотри: у него даже губы дрожат.
— Своему-то своего, конечно, жалко. Чай, любимчик он у Шваброчки.
Амосов, однако, уже успел оправиться, покраснел только и сказал еще раз с досадой:
— Идиоты. Нашли чем шутить.
— А что? — подскочил Самохин. — Жалко? Может, тряпочку тебе дать? Поплачешь?
Амосов, который никогда никого не трогал из боязни получить сдачи, вдруг вскочил и замахнулся на Самохина.
— Я тебе морду, дураку, побью! — закричал он и затопал ногами. — Я тебе пощечину дам!
И, волнуясь, быстро вышел из класса.
— Ябедничать отправился, — покачали головой ребята. — Будет теперь нам за «первое апреля».
Однако Амосов вернулся в класс и сел на свое место.
— Донес? — спросил Самохин.
— Я… вовсе не доносить ходил, а… воду пить… А если будешь приставать, честное слово, директору скажу.
— А вот это видал? — Самохин показал кулак.
— Не запугаешь, — крепился Амосов. — Отойди.
— Да что ты говоришь? — передразнил Самохин. И вдруг, меняя голос: — Эх ты, курдюк бараний! Шваброчку жалко стало. Помрет твоя Шваброчка, некому будет мальчика приголубить, пятерочку за поклончик поставить.
Самохин, пожалуй, и еще подразнил бы Амосова, но в класс вошел математик, и началась письменная работа.
Математик продиктовал задачу:
«Купец купил 75,7 аршина ситца по 9 копеек… и 87,2 аршина бязи по 14,4 копейки… Распродав мануфактуру, — первую по 13 копеек, а вторую по 18,2, — купец на вырученные деньги купил сахару… Спрашивается: почем ему обошелся фунт сахару, если он…»
