Можете мне поверить, я уже оставил всякую мысль о шампанском и праздновании дня рождения. Однако когда в щелке двери с палец толщиной показались глаза и дверь сразу же отворилась, а нас даже пригласили войти, К. снова заулыбался. Гардеробщик бережно расправил наши пальто, приняв их на руку, официантка, женщина с большим ртом и короткими рыжими волосами, провела нас дальше и стряхнула салфеткой крошки с единственного свободного столика. Мы могли усесться и спокойно выбрать. Я не стану углубляться в детали меню. Хотя было уже больше десяти, все блюда были в наличии, а цены — их нужно было переводить скорее в пфенниги, чем в марки.
Не отставая от нас в еде, А. непрерывно рассказывал о бабочках на экспедиционном судне, памятнике Шиллеру в Калининграде, о рыбной ловле, старых балтийских курортах и деревне Тарау.
Часа через полтора я заметил странное движение в зале. Через равномерные промежутки времени кто-нибудь вставал, подходил к какому-нибудь столику, наклонялся и после короткого разговора снова возвращался с прикуренной сигаретой. Только он опускался на место, как поднимался гость за соседним столиком и шел к тому, кто только что сел, склонял туловище и возвращался снова к своему столу. К вернувшемуся на место тотчас подходил следующий… Такой примерно вырисовывался узор. В конце концов и у нас попросили огня. У К. было всего две спички. Словно извиняясь, официантка положила на стол свою зеленую зажигалку. А. взял ее, потряс, чиркнул пальцем несколько раз о колесико, отдал обратно и встал. Он покачивался.
«Боюсь, — сказал К. уголками рта, — А. вас сегодня заговорит…» Он взялся за свой компот, выпил и промокнул губы накрахмаленной салфеткой. Затем откинулся на спинку стула.
Первые гости, которые стали уходить, столкнулись с А. в дверях. Он обернул галстук вокруг правой руки, словно повязку. Есть такой тип — могучий, будто медведь, но чуть что, сразу валится с ног. Официантке с бутылкой армянского коньяка в руках пришлось пропустить А., так стремительно он мчался на нас. Лоб его был влажным.
«Я потерял…» Он крепко вцепился сначала в плечо К., а затем в спинку его стула.
«Я-по-те-рял…» — сказал он, рубя слова, и снова стал на пути у рыжей. Он даже затеял спор: это, мол, не настоящий коньяк, он разбавлен, пока К. не взял у нее бутылку и не налил. А. сверху таращил на нас глаза. Кожа на его щеках стала враз какой-то дряблой.
«Мне не нужно было этого делать». Он опустился на стул. «Мне не нужно было этого делать!» — скулил он и, пытаясь взять пальцами сигарету, все дальше отодвигал от себя пачку. К. дал ему в конце концов свою сигарету. Тут начался театр.
