Граф Ман оказался именно таким, каким его и представляла Менька. А я его вообще никак не представляла. Иначе зачем бы мне при виде местного темного властелина подпрыгивать и орать во всю глотку:
- Мама дорогая, встань из могилы и роди меня обратно!
Кажется, это называется «преждевременная артикуляция».
Не знаю, кто бы сдержался, увидев такое зрелище: накачанный парень в черных одеждах, отливающих перламутровой зеленью, словно панцирь жука-бронзовки, с бронзово-перламутровыми ногтями, перламутрово-зелеными тенями на веках и наливающимся краснотой свежим фингалом под глазом. Сложная прическа из косичек и локонов напоминала перевернутую корзинку Красной шапочки, которую волк сожрал вместе с пирожками. И оранжевые глаза, яростно глядящие на нас сквозь профессионально подкрашенные и подкрученные ресницы. Даже на собственной свадьбе я не выглядела столь гламурненько.
- Ну вы пра-а-ативные-е-е, да-а-а? – возмущенно промяукал граф Ман, потирая щеку. – Что я вам сделал-та-а-а?
Мы все потупились, как нашкодившие. И в самом деле, чего мы взъелись-то? Ну играет человек на бракованном черноклавишном рояле. Ну поет самолично сочиненные песни. А в морду-то воротами за что?
Так бы и овладело нами страшное Наваждение Пробудившейся Совести, насланное черным графом, самочинно оккупировавшим лес (принадлежащий, между прочим, ипритской короне на восемьдесят процентов, на десять – Хогвартсорбонне и на десять – трастовому фонду «Галадриады против графомании»!), кабы не наш вездессущий друг, капитан Бляд. Определенно, его нам послало небо. Скооперировавшись с морем.
- Да тебя за твои примочки убить мало, пидер, – с тихой злобой произнес наш спаситель, выходя из-за кустов и поправляя третью ногу.
- Уй, бля-я-я... – безнадежно проныл граф.
- Звал, твоя светлость? – ехидно откликнулся кэп. – Или тебя теперь надо звать «твоя темность», а, цу Кабздец?
- Так вы что, знакомы? – изумилась я, восхищенная тем, как все (в который раз!) удачно складывается. Прямо поразительно, как мне везет в этой жизни, уж и не знаю почему. Вот только жить долго и счастливо после очередного везения отчего-то не получается.
- Знакомьтесь, – Бляд неприятно улыбнулся. – Мой бывший канонир, беглый потомок древнего рода цу Кабздецов, пидер.
- Ну что он пидер, мог бы и не упоминать, – хмыкнула я. – Во-первых, неполиткорректно, а во-вторых, и так видно.
Все посмотрели на меня этим своим фирменным, блин с икрой, многозначительным взглядом «Наша Мурочка по жизни дурочка». Кажется, я начинаю привыкать к самой мерзкой привычке моей команды.
