Прошел месяц, второй, и жена забеременела. Ему стало казаться, что жена еще больше отдаляется от него, бесконечно шепчется о чем-то с сестрой и матерью. Он уже решил искать квартиру. Но однажды — до распределения оставалось совсем немного — все неожиданно кончилось. В маленькой «хрущевке» стало необычайно тихо.
Первым исчез тесть, исчез таинственно и непонятно, и вследствие тихости незаметного тестя Крашев это исчезновение долго не замечал. Потом ушла старшая сестра с дочкой — она должна была скоро рожать, и у нее с мужем появились новые проблемы, а старые, по причине каких она жила с ним врозь, пока исчезли. Поубавилось дальних и близких родственников. Вот тут-то, когда стало совсем тихо, Крашев и спросил себя: «А где же тесть?»
В конце концов жена сказала, что отец в ЛТП…
«Как ЛТП? Что такое ЛТП? Почему в ЛТП?» — задавал он глупые вопросы, хотя уже и вспомнил и что такое ЛТП и по какой причине мог туда попасть его тесть.
…Отчего так устроен человек? Почему так пугает и в то же время притягивает его к себе все аномальное, все, что-либо имеющее отклонение от обычного, человеческого? Чувство страха? Простое любопытство? Отчего нас пугают тюрьмы? И отчего мы хотим хотя бы одним глазком посмотреть на эту иную, совсем необычную жизнь?
А аномалии в самом человеке? У соседа Крашева по общежитию при осмотре врач нащупал какую-то безболезненную шишечку в плече и сказал пару слов на латинском языке. Слова сосед запомнил, но смысла не понял, разволновался и попросил Крашева, идущего в библиотеку, посмотреть в медицинской энциклопедии, что же обозначают эти слова. Крашев все, что надо, нашел, почитал, а наиболее туманные места записал. Он уже, усмехаясь (опухоль была совершенно безвредной), ставил толстенную книгу на место, как та раскрылась по сделанной кем-то закладке, обнажив название: «Половые извращения». Это было на втором курсе, ему было восемнадцать лет, и от этих двух слов, составленных из обычных черных букв, полыхнуло жаром. Вспотели ладони. Появилось желание (страх?) ткнуть книгу на место. Но он закрыл толстенный том, отошел в зальчик, в самый его край, раскрыл (любопытство?) книгу по закладке и стал читать. После пяти минут чтения горело не только лицо, но, казалось, и вся голова. От названий, подназваний гомосексуалистов, садистов, фетишистов, мазохистов и бог весть еще каких извращенцев рябило в глазах. Пригибаясь над столом, он невольно оглядывался по сторонам, чувствуя себя обладателем жгучей, страшной тайны. Дочитав, посмотрел на закладку и понял, что эту тайну знают многие. А вдруг эту книгу читали и те, о ком речь? Толстенный том стал невыносимо тяжелым и липким. С трудом и страшной брезгливостью поставил он его на место. Из маленького зальчика вышел, почти не дыша. Ему казалось, сам воздух зальчика пропитан всякими «измами».
