«Шел бы он», – мысленно решал он, куда бы послать Рубца – так, чтобы не мешал разбираться с цыганками.
В голове Касапу словно ожил давно потухший вулкан: мозг плавила кипящая лава ненависти. Война так война, определился Валентин, а еще – решил, что обязательно прижмет цыганок. Прищучит, бля, черножопых. Кровью будут плевать, но зрение вернут.
Но лучше крови, подумал Валентин, пустить слух. Он по себе знал, что родившиеся на рынке слухи разносятся, как смертельная эпидемия – стремительно и сражая наповал. Словно бациллы, разбегалось по городу бабьё, заражая страхом перед неуловимым карманником, который – и куда только смотрит полиция! – грабит женщин на рынке среди бела дня. Другие женщины вздыхали, цокали языками и ругали правительство, но стоило им затесаться в рыночную толпу, как тут же забывали об опасности.
С цыганками еще проще. Цыганок сторонятся все, даже те, кому позарез нужны дешевые свечки или тряпичные туфли. Была мысль пустить «пушку», что в их тараканьем яде содержатся нитраты. А что – в Молдавии все панически боятся нитратов, считая, что к ним и прикасаться опасно, не то что употреблять в пищу. Или, вспомнив детство, прибегнуть к самому убедительному аргументу – колдовской силе цыганок? Шепнуть, что на какую сумму купишь у них свечей, яда, сумок и прочего дерьма, столько часов проживешь и ни секундой больше? Или что цыганки по одному взгляду вычисляют адрес, телефон и код домофона?
Вариантов было – хоть отбавляй, и Валентин уже представлял, как бубнит то одному, то другому покупателю, заговорщически косясь на смуглых теток со сморщенными лицами.
И тут – она.
Алое платье до колен, стройные ноги и огромные черные очи, прожигающие до самого сердца даже сквозь белесую пелену на глазах Валентина. Поначалу Касапу принял ее за любовницу кого-то из охранников – так примелькалось на рынке ее алое платье. А может, и самого Козмы, решил было Валентин, пока не застукал красотку с цыганками, голосящей таким же мерзким голосом и, конечно, на тарабарщине, из которой выпадали отдельные молдавские и русские слова. Валентин остолбенел: цыганки так вились вокруг женщины в алом, послушно кивая в ответ каждой ее фразе, что сомнений не оставалось – она и есть над всеми цыганками цыганка.
«Хана вам, змеюги!» – ликовал Касапу, прикидывая, в какую сумму может оценить свое зрение. Пристроившись в паре метров от алой цыганки, он внимательно рассматривал ее и запоминал. Получалось прилично: с десяток золотых перстней на обеих руках, массивный золотой браслет и тяжелые, оттягивающие мочки, кольца в ушах. Роскошное – надо признать – платье и в тон ему туфли на высоком каблуке. По всему выходило, что в сумочке, тоже красной, притаился пухлый – нетрудно догадаться, какого цвета – кошелек.
