— Начиная с Марея, — уточнил я.
Лучше бы я промолчал!
— Правда, — сказала она удивленно. — Откуда вы знаете?
Я был в бешенстве. Не мог же я позволить этому лицедею вместе с его одалиской присвоить себе мою реку! Против воли я ответил:
— Эту чудесную реку заперли в клетку! В Mo канал по крайней мере еще чистый! В нем отражается небо. По берегам растут золотистые ирисы. А в ивах живут голубые птицы.
— Я так и вижу их, — воскликнула Сесилия, хлопая в ладоши. — Они светятся. Настоящие жар-птицы, голубые-голубые. Никогда бы не подумала, что вы все это знаете, Ален.
— Трудно угадать, о чем думает другой человек! Когда я брожу по набережной Вальми, меня всего трясет при виде этого мутного от цемента канала, который дальше просто уходит в трубу!
— Потом я жила в Пантене, — продолжала она. — Недалеко от Гран Мулен. Там тоже течет Урк. Только там она пахнет мазутом. А теперь я здесь, по-прежнему рядом с каналом. Вот и все.
— Какой фильм можно было бы из этого сделать! — вздохнул Марсель. — Нет, вы только представьте себе! Маленькая девочка играет на берегу маленькой речки… Кругом цветы…
— Птицы.
— Идиот! Речка растет, и девочка тоже. Обе приобщаются к цивилизации. Речку направили в полезное русло. Чтобы не своевольничала. Девочку тоже.
— Они выкачали из нее все что можно и отправили в сточную канаву за ненадобностью, — сказал я зло. — Простите, Сесилия.
Очень странная девушка! Она спросила:
— Вы снимете такой фильм, мсье Марсель?
— Что? Ах да, конечно! Я поговорю с Джоном Пьерпоном из «Универсаля». Но он вряд ли поймет… насколько это трогательно… поэтично… Ничего смешного тут нет! Да что с тобой, Ален? Ты плачешь?
— Отстань от меня! Отстаньте от меня оба!
— Почему вы плачете, мсье Ален?
— Потому что я бездушный. Потому что я не знаю… Да, да! Не знаю!
— Пойдемте потанцуем, Ален. Ни вы, ни Марсель за весь вечер еще ни разу не танцевали. Вы только разговариваете.
Я обнял Сесилию. Все, как я и предполагал. Слишком поздно. Она была статная, с пышными формами, моего роста. В какой-то момент она шепнула мне на ухо:
— А про реку я все поняла.
— Я знаю, Сесилия.
— Вот и хорошо. У вас такой замечательный друг. Красивый. Высокий. Воспитанный. Сильный. Богатый.
— Еще бы, киноартист!
— Мне так нравится кружиться в обратную сторону!
Я не удержался и задал нехороший вопрос, который давно вертелся у меня на языке:
— Вы не закрываете глаза, когда кружитесь?
Она сделала вид, будто не слышит.
— Обязательно приходите к нам еще вместе с Марселем. Мы будем друзьями все трое. С вами потому, что вы знаете Урк, а с Марселем, с Марселем…
