Признаюсь, что этот «воспитательный» прием мне довелось потом повторить еще несколько раз – и на гастролях, и в Москве. Хорошо еще, что Райхельгауз об этом не знает…
* * *
И еще раз о многострадальной чеховской «Чайке». Очередные гастроли в Петербурге. И не где-нибудь, а в легендарном Большом драматическом театре им. Георгия Товстоногова. Женщины-капельдинеры в белых жабо за полтора часа до начала с нескрываемым ужасом на лицах наблюдали, как на сцене прославленного театра репетируют артисты с листами ролей в руках. То есть, значит, все они совершенно не готовы, не знают текста! Такую халтуру привезти в Петербург! В БДТ!!! А все дело было в том, что пришлось прямо перед гастролями произвести сразу несколько срочных вводов. Вместо Васильевой роль Аркадиной исполняла Екатерина Васильева (фамилия-то одна, может, зрители и не заметят, тем более что Екатерина Васильева знаменита не меньше, чем Татьяна). Затем вместо основной, но заболевшей накануне исполнительницы Нину Заречную играла известная киноактриса Даша Михайлова. В первый (!) раз. Лев Дуров, игравший Дорна, был срочно перепрофилирован на роль Сорина вместо Михаила Глузского, который тоже не смог поехать по состоянию здоровья. А я, в столь же аварийном порядке, с роли Тригорина был переведен на роль Дорна. Тригорина же в тот вечер играл Владимир Стеклов.
Вот такой был пасьянс, такая вот перетасовка всей колоды. «Перезагрузка» – сказали бы в наше время. А в то время, вероятно, сотрудницы БДТ, которые готовились принять зрителей там, где блистали Смоктуновский, Доронина, Борисов, Лавров, Лебедев, да что там – весь цвет российского театрального искусства, вправе были подумать про эту труппу заезжих комедиантов с невыученными ролями все что угодно, и самым невинным определением в наш адрес были бы слова «легкомыслие» и «безответственность».
Во время спектакля Дуров очень мне помогал. Показывал, куда идти, где остановиться. Старался все время быть неподалеку, чтобы подсказать даже текст в случае чего. Поэтому его внимание раздваивалось и про поведение Сорина, то есть своего персонажа, он иногда забывал. Так, он пошел гулять, якобы любуясь природой, по огромной сцене БДТ как раз тогда, когда по пьесе должен был вздремнуть на своем стуле. Пошел гулять как раз перед чьей-то репликой «Спокойной ночи», напрямую касающейся его сна. К несчастью, именно в этот момент он оказывается слишком далеко от своего стула, на противоположном краю сцены. Он, Сорин, осматривал, понимаете ли, сад, совершал моцион. Но вот беда – далеко ушел! Следующая реплика «Спокойной ночи» прозвучать не может, потому что Сорин не спит. Он гуляет. Возникает неловкая пауза, во время которой каждый из срочно введенных мастеров сцены лихорадочно соображает – не он ли тут что-то напортачил, ошибся. Дуров очнулся первым. Оглянулся раз, другой, все понял и быстро побежал через всю сцену к своему стулу. Добежал и с размаху плюхнулся. Но еще до того как его зад коснулся сиденья, практически еще в движении, в полете, Дуров прилежно захрапел. Воспитанный на высоких образцах, интеллигентный петербургский зритель наверняка подумал, что это, наверное, такое режиссерское решение. Может, Сорин – такой бодрый старик, который только косит под больного и спящего, а на самом деле – о-о! он та еще штучка! Ведь говорит же про себя, что был некогда влюблен в прелестную девушку Нину Заречную, на что получает реплику Дорна «старый ловелас».
