– Может быть. Но сию секунду на меня много всего свалилось. Мне трудно сказать что-то разумное с ходу.
– Тебе и не надо отвечать с ходу. Подумай об этом.
– Подумаю.
Они замолкают, а Джони Митчелл поет «We don’t need no piece of paper from the City Hall»[2].
– Так сексом будем заниматься? – спрашивает Нина.
– А без него нельзя?
– Ты сказал, что мы должны.
– Я не в форме, пил вчера и сегодня, в душе не был. А вот в Берлине будем спариваться как кролики. Подумай об этом, кстати. Сутками напролет, если захочешь.
– Тогда ты не получаешь мячика.
– Мячик я мог бы получить все равно.
– Даже не мечтай.
– Не будь скупердяйкой.
– Буду.
– Хорошо. Но обещай, что придержишь его для меня.
– Ничего не обещаю.
– Нина, этот мячик мне нужен.
– Это я вижу по твоей жалкой бесстрастной роже. Что за него дашь?
– Пятьдесят крон.
– Не смеши.
– Сто.
– Забудь.
– Двести.
– Хорошо. Ты получаешь мячик, я получаю бесплатную сессию, и будем на связи.
– Отлично.
Нина кидает ему мячик. Ларс светлеет лицом и идет устраивать новый мячик в коллекцию на полке.
– Я немного помог тебе сегодня? – спрашивает он, когда Нина уже в дверях.
– Может быть. Самую малость.
– Ты чувствуешь себя получше, чем когда пришла?
– Не знаю. Зато знаю, что коллекция мячиков в Берлин не поедет.
– А пластинки?
– Пластинки пусть. И еще мне очень хочется танцевать. Мы сможем там заняться танцами?
– Думаю, да.
– Часами танцевать? Вечер за вечером?
– Если хочешь.
– Вот отлично. Хватит тебе валяться на диване.
С этими словами Нина выходит за дверь и спускается по лестнице. Только ее и видели.
Спускаясь по Бугстадвейен, Нина обдумывает предложение Ларса. Оно не лишено интереса. Особенно в части танцев. Опять же экономический аспект. Минимальная пенсия, уготованная ей, со скрипом покроет аренду домика в садовом товариществе, но остается вопрос, где жить зимой, раз там нельзя. Она могла бы дешево и уныло кантоваться с октября по апрель в Испании, но это печальная перспектива. С деньгами Ларса основополагающие моменты жизни приобрели бы иной вид. И Берлин выглядит заманчиво. Их круг общения составили бы другие культурные скандинавы, а время протекало бы в театрах, музеях, кафе. И без секса она не останется, судя по раскладу. Нине не хватает телесного контакта с кем-нибудь. Почувствовать, приникнуть, прижаться. Прежде в смысле телесности проблем не было, но постепенно партнеры поисчезали. Этот кадр в Стамбуле был интересен только поначалу. Он благорастворился, и Нине осталось смотреть на озабоченно копошащийся за окном муравейник да на этот чертов мост, всегда совершенно одинаковый. А Ларса она знает вдоль и поперек. Он достаточно хорош. К тому же он в курсе, что она любит, и наоборот. Это удобно.
