Показалось или не показалось ему, когда возвращался, что слышал на подходе к усадьбе сонное бормотание лягушек?..
Огонек лампы высвечивал яркие блестки в беспорядочной россыпи на столе, и он машинально подгребал к центру откатившиеся крупицы… Потом, как профессиональный вор, искал в огороде место, где зарыть сундучок. И выбрал самое примитивное — под рябиной…
Потом опять закрыл за собой дверь и от порога долго, тупо смотрел в угол. От усталости ни одной мысли не ворохнулось в голове. А ведь пришел он рано — это он помнит: было всего два часа, или даже немного меньше — он тогда поглядел на будильник. Но потом опять сколько-то сидел за столом, уставясь в желтый огонек лампы. Стекло ее закоптилось до черноты, и погасла она, должно быть, сама — от нагара. А он тем временем уже валился на кушетку.
― Помнишь, Алена, бабка тут одна, у Валентины Макаровны, про святых каких-то молола. Помнишь?
― Федоровна? — переспросила Алена.
― Откуда я знаю — как ее! Может, Федоровна.
Алена хотела сказать ему что-то по поводу тона, сдвинув брови, ответила по существу:
― Это которая посредине сидела у тети Валентины Макаровны. Вчера ее вспоминали. Говорит: к Татьяне иноверцы ходили. Одного она видела перед пожаром.
«Все правильно, — подумал Сергей. — Все, как есть правильно…» Но кого этот бородатый мужик подменяет в событиях? Кого-нибудь с заимки? Или из Южного? Ибо столкновение в усадьбе, если в нем замешан «святой», могло оказаться случайным. При условии, конечно, что сам «святой» случаен…
― Мы сходим к ней, Алена, ладно? Сколько там?
Было всего половина седьмого.
― Что ты вчера делал, Сережка? Я знала, что ты полезешь куда попало, не удержишься. Почему ты молчишь? Ждешь вопросов?
― Нет, Алена… Вчера я правда лазал где попало.
― Ты узнал что-нибудь?
― Много узнал. Все, чего не хватало. Но даже лишку. Ты подожди немного, ладно? — попросил он. — Я еще с мыслями не соберусь…
― Видел кого-нибудь?.. — осторожно опросила она, имея в виду «кого-нибудь» определенного.
― Я, Алена, святого видел, который у Татьяны был… Но ты подожди, — снова попросил он. — Как ты ушла из Южного?
― Я платье облила. Ушла переодеться, пока люди не ходят. Целый кофейник на себя… — Она вытащила из-за стола и показала ему облитый подол платья. Потом отстегнула и показала облитый пояс.
― Что же теперь надевать будешь?
Она застегнула и расправила на себе пояс.
― Тебе же это все равно. Тебе же не нравится, когда я в платье?
Сергей ерзнул на кушетке. Почти повторил ее слова:
