— А он есть? — с горькой иронией спросил врач. — Не надо обманывать себя. Запас наших возможностей, причем весьма скудный, исчерпан до конца. И все без толку. — Он кашлянул, прочищая горло, и безнадежно махнул рукой. — Так и будем крутиться, точно щепка в водовороте.
— Очень точное сравнение, — заметил навигатор. — Одно лишь неверно — мы не все перепробовали. Мы еще не пробовали разгоняться.
— А что это даст? — фыркнул пилот. — Тебе мало торможения? Чуть генераторы не спалили. Даже если дело пойдет, будем крутиться быстрее, и только.
— Э-э, нет. На сей раз мы будем двигаться не против этой дьявольской силы, а в одном с ней направлении.
— Ну и что?
— А то, что с каждым витком мы будем сокращать время прохождения туннеля и, следовательно, догонять «хронотень». А когда догоним, должно что-то произойти.
— Да, интересно получится, — сказал Волошин. — Настоящее столкнется с прошлым. Только я не пойму, что это нам даст? В смысле: как это поможет нам выйти из создавшегося положения?
— В этом столкновении вся суть! — Семенов даже щелкнул пальцами. — Если бы вместо «хронотени» был просто другой корабль, дело кончилось бы обычной катастрофой. Но мы не можем протаранить самих же себя в прошлом. Опять получится парадокс, а существование парадокса недопустимо. Значит, это приведет либо к уничтожению аномалии, либо…
— Либо что? — спросил Волошин.
— Либо причины возникновения парадокса. То есть нас.
— Час от часу не легче, — вырвалось у врача.
— Понятно, — Волошин задумчиво почесал переносицу и обратился к спутникам: — Ну, что решаем?
— А сколько мы еще сможем протянуть? — поинтересовался Николаев.
— Все зависит от реактора. Но долго он не проработает.
— Тогда и решать нечего. Другого выхода все равно нет. Давайте попробуем.
— Верно, — сказал Семенов. — Риск оправданный.
— Значит, будем разгоняться, — подытожил пилот.
Он положил руки на пульт управления двигателем, и через пару секунд снизу донесся неестественно громкий свист включающихся гравиогенераторов. Из-за каких-то внешних влияний работали они с перебоями, то резко увеличивая тягу, то снижая ее почти до нуля, то вообще шли «вразнос», грозя разорвать корабль на части. В такие моменты его трясло так, будто он не летел, а ехал по ухабистой дороге. Вдобавок ко всему начала барахлить система искусственной гравитации, постоянно меняя силу тяжести от почти полной невесомости до удвоенной или утроенной нормальной. Однако, несмотря на перебои 8 работе двигателей, время прохода через туннель на первом витке сократилось до двадцати семи с половиной минут. Правда, вне туннеля эта разница вылилась всего-навсего в половину секунды.
