Ромка тоже подошел к калитке, заглянул за забор и узнал хозяина цветника. Это был тот самый невысокий дядька с живыми выпуклыми глазами, которого он видел с Евгением Михайловичем.
– Здравствуйте, Святослав Петрович! – крикнул юный сыщик.
Мужчина поднял голову, оглянулся, увидел Ромку и кинул головой:
– Привет.
А еще спустя какую-то минуту хозяин великолепного цветника подошел к калитке и отдал букет ожидавшим его людям.
– Извините, что вас задержал. Секатор затупился, да и рука подкачала, одной трудно нарезать цветы.
Ребята еще раньше заметили, что правая рука мужчины замотана бинтом.
– А что с рукой? – поинтересовался мужчина.
– Да так, поскользнулся, упал.
– Очнулся – гипс? – подхватил Ромка. – Там у вас, случайно, нет золота и бриллиантов, не проверяли?
– К сожалению или к счастью, сознание я не терял, – улыбнулся цветовод, – но боль была сильной. Впрочем, не думаю, что это перелом, скорее всего, сильный ушиб или растяжение связок. Как поеду в Москву, так рентген и сделаю.
– Сколько я вам должна? – спросила женщина.
Святослав Петрович замахал на нее здоровой рукой.
– Что вы, какие пустяки.
– Тогда спасибо. – Женщина зарылась лицом в букет, и Лешка снова услышала ее шепот, обращенный к спутнику: – Вот видишь, он не мелочится.
– А вы тоже за цветами? – спросил Святослав Петрович у Ромки.
– Нет, мы здесь по другому делу. Скажите, вы Руслана, ну, мальчика того, который у Евгения Михайловича бумажник взял, нигде больше не встречали?
– Нет, не встречал. – Мужчина покачал головой и вздохнул: – Заблудшая душа. Среда, ничего не попишешь, среда. Он, конечно, не виноват, что оказался среди воров и бандитов, но они успели оказать на него воздействие, и этого, к сожалению, уже не исправить. А зачем он вам?
– Валентина Георгиевна попросила нас помочь ей его найти, – не стал скрывать Ромка.
– Вот как? А почему вас? Хотя да, в полицию-то она обратиться не может. Рад бы помочь и вам, и ей, но мальчик, должно быть, уже далеко отсюда. Такие дети, знаете ли, быстро привыкают к бродяжничеству, им не по нутру нормальная жизнь.
– А Валентина Георгиевна сказала, что ему у них было хорошо. Что он стал называть ее мамой, – возразила Лешка.
В ответ на это цветовод лишь пожал плечами:
– Возможно, что и так, и я, к счастью, ошибаюсь. Я же с ней не знаком, и мальчишку этого никогда прежде не видел.
– Цветы у вас красивые, – не зная, что сказать еще, вздохнула Лешка.
– Стараюсь, выращиваю. Могу помочь с семенами.
