Зима. Остановилась жизнь на пирсах. Ветер занес снегом причалы. Вмерзли в лед катера и баржи, лишь рубки с мачтами торчат из сугробов, обозначая место их стоянки. По надолго застывшей бухте наезжены дороги в ближние и дальние рыбацкие становища. И хотя на месте пенных бурунов — снежные барханы, поселок остается портом-воротами в застывшую тундру.
Аэровокзал небольшой и совсем не комфортабельный, но это аэропорт, и есть радиостанция, метеорологи и касса, где очень часто висит табличка, оповещая о нелетной погоде на ближайшие три дня. Но это для пассажирских «Аннушек», а грузовые Ли-2 ждут любого просвета в пурге и прилететь могут и ранним утром, и около полуночи Взлетную полосу каждый день неутомимо укатывают и утюжат многотонные угольники-скрепера, убирая снег.
Мы подолгу сидим на аэровокзале. Сидим на корточках, прислонясь к стенам. Ждем самолетов. Нам надоели бесконечные сводки погоды, передаваемые сиплым метеорологом — то низкая облачность, то ветер не с той стороны, и сильней, чем надо, то полоса еще не готова. Но вот все в полном порядке, а самолетов нет. Только когда в небе уже видны первые звезды, раздается нарастающее гуденье. Схватив шапки, бежим к лошадям и мчимся к месту посадки.
Открывается дверца, и возбужденный командир экипажа, поднявший машину в воздух вопреки непогодам, кричит: «Ребятушки, давай скорей, в моем распоряжении полчаса! Если не поднимусь — амба!» Мы знаем — бывали случаи, самолет застревал на недели. Да и домой «летунам» надо — тоже люди.
Выгружаем вместе с экипажем, только командир убежал к начальнику порта отметиться и передать посылочку от общего знакомого. Появился, тяжело дышит, хватает первый попавшийся ящик.
— Вот, черт, железо здесь, что ли?..
Загрузив самолет мешками, набитыми, как поленьями, мороженой рыбой, прощаемся, словно с родными, с людьми, знакомыми всего полчаса:
— Бывайте, мужики!
Взревел двигатель. Самолет разворачивается, напоследок обдает нас колючей снежной пылью, разгоняется и, качнув на прощанье крыльями, уходит курсом на юг.
Мороз. В поселке тишина. Чуть тронутый сиреневым горизонт рождает первые сумерки, как будто день проснулся, но еще протирает глаза после длительного сна полярной ночи. Безветренно. В небо длинными кудрявыми столбами уходят дымы топящихся печей. На улицах никого — взрослые, кто на работе, кто занят своими домашними заботами; дети в школе. Лишь изредка взвизгнет мерзлыми петлями дверь, и пар заклубится от вырвавшегося наружу тепла.
