Думаю, если когда-нибудь задумают поставить памятник загубленному, изуродованному войной человеческому счастью, и если будет рассматриваться проект такого памятника, то я бы предложил поставить на пьедестал пятидесятилетнюю Нюрку в девичьем платье с оборочками и башмаках образца тысяча девятьсот сорок первого года.
К каждой путине готовили две бригады. Это делалось просто: костяк постоянной бригады, состоявшей из профессиональных грузчиков, половинили и добирали каждую часть до двадцати пяти-тридцати человек, беря людей из других служб. В основном это были пожилые, когда-то работавшие в бригаде, или молодые, еще только зарабатывающие себе место «в профессионалах».
Каждую осень, самое трудное время года, из бригады уходили те, кто не выдерживал напряженный ритм изматывающего ежедневного труда. На их место становились ребята, показавшие себя в путину и в летнюю «страду».
Теперь бригаду делить не стали. Приняли вариант, на котором мы сошлись с директором в первую встречу после собрания. Дележ по сути невыгоден постоянной бригаде. За годы работы не только сложился единый многорукий организм, где были асы разных погрузок, но и существовали чисто человеческие отношения каждого к каждому. Любой грузчик понимал другого не то что с полуслова, а с полувзгляда. У каждой пары была своя пара приятелей — и мужики работали, не уставая, весь день.
Самолеты разгружают и грузят не так, как самоходные баржи или рефрижераторы. Катать бревна из воды в штабеля не то же самое, что разгружать уголь. Многие тонкости технологии, казалось бы, нехитрого дела требовали своих умельцев и организаторов.
Был случай — попал я как-то в аварийном порядке на выгрузку муки, где верховодили опытные грузчики. Время шло к ледоставу, а караван судов только прибыл на рейд с запасами муки, круп, сахара на всю долгую-долгую зиму. Неделю, не переставая, сновали катера с понтонами и халками от каравана к причалам и обратно. Мы разгружали с понтонов на пирс. Пот пропитал все поры одежды, во рту было солоно, ело глаза. С каждым мешком взбегать по пружинящему трапу, на высоту четырех метров было все тяжелее и тяжелее. Я завистливо поглядывал на сухонького грузчика Гаврилкина. Он заметил мой недоумевающе-завистливый взгляд и в перерыв, пока не пришвартовали следующий понтон, объяснил, как надо принимать мешок — не на плечо, а на спину, поддерживать снизу, не давая мешку съезжать. Что для быстрого взбега вверх по шаткому настилу трапа надо разгоняться на освобожденной площадке понтона:
