Машина летела сквозь темноту, надвое рассекая ее светом фар. Чуть слышно лилась музыка из транзистора, за стеклами шипел встречный воздух. Киселев закрыл глаза. Иногда казалось, что он все еще в самолете, клонило в сон и хотелось вытянуть ноги. Потом машину встряхивало на выбоине, и он возвращался в реальность.
Три дня назад его вызвали телеграммой. Телеграмму принесли вечером: они уже поужинали, жена мыла посуду, а Киселев сидел перед телевизором, сквозь веки улавливая мерцание экрана, в том расслабленном состоянии, которое охватывало его после долгого дня. Но, пробежав глазами несколько строчек, неровно наклеенных на бланке, ощутил горячий толчок и поднялся одним движением.
Он ждал ее вторую неделю. Был перед этим короткий телефонный разговор, звонили оттуда, из-за помех на линии не все можно было разобрать, но Киселев понял главное, что-то заколодило там, и он должен быть готов… Об этом тоже не сказали прямо, но уже то, что позвонили — говорило о многом. И теперь особенно радостным было короткое слово «вылетай»…
— Люся, собери-ка мой акушерский саквояж! — крикнул он жене в полутьму коридора и несколько раз прошелся по комнате. Через полчаса в прихожей стоял старенький саквояжик, который раньше, может быть, и использовал какой-нибудь земский врач, а теперь в нем покоились штаны-джинсы, свитер и полный набор «Строительных норм и правил», затертых до невозможности…
Теперь все позади, и будет вспоминаться позже, зимой, и вспоминать будет приятно, потому что и на этот раз Киселев оказался на высоте. Иногда ему хотелось подсчитать свои поездки, но на каждое лето приходилось две или три, он сбивался со счета.
— А теперь куда? — неожиданно спросил таксист, притормаживая на перекрестке. Киселев огляделся.
Подъезжали к его микрорайону. В свете фонарей белели лоджии, окна закрывали плотные шторы, дома казались необитаемыми. Пять лет назад, когда их строили, Киселев немало полазил по этажам. Думал, что строители обязательно забудут что-нибудь закрепить или неправильно настелют полы. Он разговаривал с прорабом, однажды остался на профсоюзное собрание, чтобы полностью быть в курсе дел, но там долго и шумно делили три места в детских яслях. Дом вырос без его участия. Теперь, вспоминая, Киселев улыбался своей прежней непосредственности.
— Вот здесь остановите, — попросил Киселев.
— Занятно получилось, — сказал шофер, отсчитывая сдачу.
— Вы о чем?
— Только что девушку сюда привозил.
