Тарзаниха, не говоря ни слова, достала с полки глиняную плошку с буро-зеленой вязкой жидкостью. Поставила плошку на камень печи, подбросила дров в еще не угаснувшее совсем пламя. Видно, и ночью она огонь подкармливала малыми дозами, как дитя малое с ложечки. Едва пламя заиграло сильнее и над плошкой стал подниматься легкий парок, она деревяшкой, обструганной лопаточкой, начала помешивать свое варево.
Тимофей достал припасы, стал нарезать к завтраку на низком и узком, на скамью похожем столике.
— Ты не ешь, — строго сказала старуха Володе.
Тот удивленно улыбнулся, посмотрел на Тимофея, который слегка кивнул — подчиняйся, мол, не пожалеешь.
Сильно разогреться массе Тарзаниха не дала. Плеснула совсем немного, только чтобы дно прикрыть, в стакан.
— Водка есть?
Володя молча протянул флягу.
Старуха долила стакан до половины. Масса растворилась в водке, придав ей неприятный мутно-бурый цвет. Тарзаниха трижды перекрестила стакан.
— Пей.
— А что это? — опять улыбнулся Володя.
— Пей-пей, не отравят, — успокоил его Тимофей, а сам подумал, что этот человек, чужой ему, все же очень приятен своей простотой в общении, доверчивостью.
Володя сделал глоток и остановился.
— Фу, какая гадость…
— Пей, — строго, почти сурово бросила старуха и зашептала непонятные слова. Володя посмотрел на нее с удивлением и любопытством, опять улыбнулся, словно сказал этим, что подчиняется, что дает собой играть, как взрослый дает играть собой ребенку, и быстро выпил.
— Фу, будто клей канцелярский…
— Вот, когда пойдешь, узнаешь, что это за клей, — почти обиделась старуха.
— А что там? — Володя показал на плошку с остатками бурой массы.
— Хозяина желчь, Хозяина кровь, травы, коренья, орехи. Выпил — силу Хозяина взял.
— Это медведя, что ли?
— Хозяина.
Глава третья
Они шли уже несколько часов.
— Знал бы, чем старуха меня поить собралась, в жизни бы пить не стал, — говорил Володя на ходу. — А вот выпил не зная, и, черт возьми, ни ноги не болят, ни усталости не чувствую. Надо же! Народная, как говорится, медицина…
— Колдунья… — то ли в шутку, то ли всерьез сказал Тимофей не оборачиваясь.
— Колдунья… — удивленно согласился Володя.
Тимофей разговора не поддерживал, только чаще обычного посматривал по сторонам. Что-то непонятное творилось в тайге, и он по многим приметам, городскому человеку непонятным, чувствовал это.
Трижды они пересекли следы лося, и будь Тимофей сейчас один, не торопись по делу, не знай, что где-то рядом бродит инспектор, обязательно пошел бы по следу, убил бы зверя.
