Масаки не собирался придираться. Тем не менее его раздражало: они явно живут на территории иностранного государства, но защищают лишь свой народ и даже превратили квартал в крепость.
Тем не менее он стоял перед северными вратами не из-за того, что хотел излить разочарование.
— Откройте врата! Иначе мы будем считать, что вы в сговоре с захватчиками!
Масаки стоял здесь, полностью готовый к бою, потому что враг сбежал в Китайский Квартал. Было невозможно сказать, когда в его сторону полетят пули. Может, полетят даже гранаты или магия. Не было гарантии, что магическая защита выстоит. Поэтому он стоял в одиночестве в состоянии повышенной боеготовности и был готов в любую секунду развязать свою магию.
Хотя Масаки и говорил иначе, он уже давно принял решение насильственно нарушить периметр, когда придет время.
Если бы врата открылись сразу после запроса, то они, прежде всего, не сбежали бы в этот квартал.
Даже если живущие в квартале люди не в сговоре с силами врага, как только вошли, вражеские солдаты должны были захватить механизм двери. Маловероятно, что безоружные граждане могут что-то предложить, помимо символического сопротивления.
Тем не менее, после того как Масаки крикнул, перед его удивленным взглядом постепенно открылись двери.
Вышла небольшая группа людей во главе с молодым человеком с аристократической аурой, он был на пять-шесть лет старше Масаки.
Они вели с собой связанных захватчиков.
— Меня зовут Чжоу Гонджин, — молодой человек представился.
— ...Чжоу Гонджин?
— Это мое настоящее имя.
Чжоу Гонджин — так звали известного военного стратега времен трех королевств. Молодой Чжоу, похоже, привык к такой реакции. Увидев, как Масаки склонил голову, молодой человек любезно рассмеялся.
— Мои извинения. Я Итидзё Масаки. — Слишком долго игнорировать приветствие старшего человека было бы невежливым, поэтому Масаки немного запаниковал, но с учетом их взаимного расположения, он осмотрительно назвался.
В ответ молодой человек низко поклонился и жестом показал на военнопленных (строго говоря, они были просто пленными, а не военнопленными), чтобы передать их Масаки.
— Мы не в сговоре с захватчиками. Фактически, мы тоже жертвы. Чтобы доказать это, пожалуйста, позвольте нам предоставить помощь, — высказал свои доводы молодой человек, у него на лице было искреннее выражение.
В нем, по крайне мере внешне, не было видно никаких следов лжи.
Однако Масаки не слишком-то ему верил.
Впрочем, наигранно он не говорил.
