— Я его даже не знала…
Позже Бен принес и водрузил на журнальный столик коробку.
— Я держу ее наверху, — сказал он. — Так безопаснее.
«В каком смысле?» — подумала я. Коробка из тусклого серого металла. В таких обычно хранят деньги или важные документы.
Должно быть, содержимое и правда опасно. Мне представились дикие звери, скорпионы, змеи, голодные крысы, ядовитые насекомые. Может, коварный вирус или радиация.
— Безопаснее? — переспросила я.
Бен вздохнул.
— Есть вещи, которые тебе лучше не видеть без подготовки, — сказал он. — Лучше я сначала тебе все объясню.
Он сел рядом со мной и открыл коробку. Внутри были снимки, снимки.
— Это Адам совсем маленький, — сказал он и передал мне целую пачку фотографий.
На первой была я, снятая на улице. Я стою лицом к камере, спереди у меня «кенгуру», а в нем малыш, Адам. Он повернут ко мне, но смотрит через плечо на того, кто нас снимает, улыбается, и я вижу в его беззубом личике свое отражение.
— Это ты снял? — спросила я.
Бен кивнул. Я снова смотрю на снимок. Он надорван, края захватаны, цвета поблекшие, как будто изображение вот-вот исчезнет.
Я. Ребенок. Все-таки непредставимо. Мне пришлось повторить про себя: ты — мать.
— А этот когда? — сказала я.
Бен взглянул на снимок из-за моего плеча.
— Ему здесь месяцев шесть, — сказал он. — Давай-ка посмотрим. Кажется, это восемьдесят седьмой год.
Значит, мне здесь двадцать семь лет. Целую жизнь назад.
Жизнь моего сына.
— Когда он родился?
Бен порылся в коробке, протянул мне листок бумаги и сказал:
— В январе.
Листок был немного помятый, пожелтевший. «Свидетельство о рождении», — прочитала я. Его имя. Адам.
— Адам Уилер, — произнесла я вслух, скорее обращаясь к себе, чем к Бену.
— Уилер — это моя фамилия, — сказал он. — Мы решили, что он тоже будет Уилер.
— Разумеется, — сказала я и поднесла листок к самым глазам. Он весил всего ничего — удивительно, учитывая его невероятную важность. Мне хотелось надышаться им, чтобы он стал частью меня.
— Давай-ка, — сказал Бен. Он взял у меня листок и снова сложил его. — Тут еще много фотографий. Будешь смотреть? — спросил он, протягивая мне еще несколько. — К сожалению, сохранилось не так много. Большинство уничтожены.
— Да-да, я помню. При пожаре, — сказала я, не подумав.
Бен взглянул на меня с удивлением, прищурился, словно проверяя что-то.
— Ты помнишь? — переспросил он.
Я вдруг поняла, что точно не знаю, он рассказал мне про пожар сегодня утром или на днях? Или я прочитала об этом в своем дневнике после завтрака?
