Теперь я понимаю: это было преступление с его стороны; подлое, заранее рассчитанное преступление.
Месть завистливого, эгоистичного человека за мнимую несправедливость? Если так — можно было бы успокоиться: речь идет только о моей жизни. А если нет?
Мне снова стало жутко. Когда-то в детстве я прочитал в одной старинной книге описание страшного психоза больных туберкулезом, — была такая смертельная болезнь. Больные умышленно пытались заразить всех окружающих, даже самых близких и родных. Неужели и Львом овладело такое же хищное, болезненное желание утащить за собой в небытие миллионы и миллионы людей?
Я уверен: даря мне "Галатею", Лев знал, что делает. Помню его глаза — блестящие, голодные глаза наркомана. Именно такие сейчас у меня: я посмотрел в зеркало над пультом, и мне перехватило дыхание. Да, Лев был обречен и понимал это. И прилетел специально аж на Луну, чтобы вручить мне свой иезуитский подарок.
А я, дурак, так обрадовался встрече! Мне показалось, что досадное недоразумение, которое разъединило нас несколько лет назад, развеялось окончательно. И действительно: девушка, которая встала между нами, предала нас обоих и вышла замуж за знаменитого тенора; забылись, стерлись из памяти обиды и упреки, которыми оглушил меня Лев, перед тем как в последний раз хлопнул дверью моей комнаты. Зато ожили воспоминания детства, и мне захотелось окунуться в них, как в медовые ароматы лугов придеснянский поймы под Киевом, где мы с Львом бегали детьми.
Говорил только я, а Лев странно улыбался и бросал короткие реплики. Потом прервал меня:
— Погоди, чего это ты все о прошлом? Лучше скажи, куда направляешься сейчас?
— Ничего интересного. Обычный рейс на Межзвездную базу. Повезу топливо.
— Это что — подготовка к экспедиции на Альфу Центавра?
— Да.
— А зачем она нужна?
— Кто?
— Экспедиция.
Я пожал плечами: услышать такой вопрос в конце XXI столетия — совершенно удивительно.
— Нет, ты скажи, — настаивал Лев, — что манит тебя к той далекой солнечной системе?
— Как что? Увидеть, ощутить, ощупать неведомый мир.
— Только и всего? — его глаза сверкнули насмешливо и враждебно. — А может, существует другой путь для удовлетворения примитивной жажды новых впечатлений?
Лев вытащил из кармана небольшую пластиковую коробку — немного похожую на допотопный транзисторный приемник. Покрутил ее в руках, словно не решаясь расстаться с ней, потом порывисто протянул мне:
— На!.. Это — первая экспериментальная модель. Я работал над ней более пяти лет, но добился успеха.
