Я лежал на земле, под пирамидой из сосен, которые своими верхушками уходили в небо и там, не смыкаясь, образовывали купол из пролетающих над ними облаков. Было странно и приятно осознавать, что жизнь показывает себя с разных сторон. И я, девятилетний, уже узнал об этом. Словно ниоткуда.
Представить, что теперь, окажись я в подобном положении, я бы кайфовал, – невозможно. Я бы орал, ругался матом, требовал помощи, пытался подняться самостоятельно – и это катастрофа.
Секс, алкоголь, работа и всякого рода достижения – всё это обесценивается с момента, когда теряется масштабность, уходит впечатление.
Когда между мной и девушкой расстояние сокращается настолько, что секс становится похожим на ритмичное похлопывание друг о друга, но никак не на совместное путешествие, которое всякий раз ждёшь и в котором нуждаешься точно так же, как когда-то – впервые.
Когда алкоголь уже не призма, глядя через которую можно принять мир таким, какой есть, а способ бегства из этого мира.
Когда всякая деятельность теряет свою новизну, а полученные результаты оставляют чувство неудовлетворённости и не знаешь, куда ещё направить свой взгляд, но точно знаешь: мириться с этим нельзя, иначе – конец.
Одно из самых больших разочарований уже во взрослой жизни – это невозможность ощутить переживания, «возникающие словно ниоткуда». Чем старше становишься, тем более невероятный волевой акт необходимо совершать, чтобы приблизить ощущение счастья.
Наверное, отсюда и моя постоянная потребность покорять горы, скитаться по экзотическим странам, управлять самолётом. И ещё куча разного экстрима. Чего только не было! И Северный полюс, и Килиманджаро, Сирия, Иран, Индия, Африка. И всё не туристические маршруты.
Вот так и выходит, что пока сам маятник не раскачаешь, не выдохнешься через это, расслабиться не сможешь. Всё это не романтика. Это жизненная необходимость ещё раз пережить моменты счастья, которые в детстве были мне доступны на веранде нашей дачи почти каждый день.
С некоторых пор я много путешествовал. Иногда с компанией. Иногда самостоятельно. Я уезжал и возвращался. Снова уезжал, и снова возвращался. А по возвращении многих девушек опять находил красивыми, особенными и желанными.
Теперь, вспоминая молодость, я могу давать оценки, которые мне понятны с точки зрения меня сегодняшнего, сорокалетнего. Сейчас я могу соединить в своём воображении многие фрагменты юности. Отследить связь между людьми и событиями. Такой взгляд на прошлое приводит в равновесие собственное настоящее.
