Детское одиночество, в отличие от взрослого, отменяет все запреты, гласно или негласно установленные взрослыми. Мир вокруг оказывается населённым важными и значимыми предметами, соединёнными между собой крепкой связью. Они имеют способность в нужное время объявить об этой связи. Предметы вокруг начинают говорить на языке, понятном ребёнку, только в тот момент, когда рядом нет взрослых.
Я любил проводить время на крыше нашей дачи. Родители не особо разрешали лазить туда. И я пользовался случаем, когда их не было в доме. Сам факт того, что я был ограничен во времени, настраивал меня на быстрое исследование крыши и прилегающих к ней деревьев.
Меня очень интересовала верхушка одной сосны, но я никак не мог вычислить верную траекторию, по которой доберусь туда. В итоге, при очередной попытке взобраться на дерево, я сорвался, упал и сломал ногу.
Мне было девять лет, и я пока ещё имел право на родительскую жалость. Со мной возились, как с ребёнком, пострадавшим из-за неудачно спроектированной крыши. Именно по этой причине мне там и не следовало появляться.
Мне достали кресло-качалку, что в то время было великой роскошью. Сидеть в таком кресле уже означало пользоваться привилегиями. А я не только сидел, я владел им безраздельно.
Меня вместе с креслом, чтобы я не скучал, переставляли по всему периметру участка. Так я проводил остатки лета в надежде, что и первый осенний месяц просижу на даче.
Однажды про меня забыли. Родители ушли к соседям ненадолго, но по какой-то причине задержались. Я хотел смены места, а мне это было недоступно. Стало жутко, я начал кричать, звать на помощь. Никто не шёл, никто меня не слышал.
Я начал раскачиваться в кресле, пытаясь подвинуть его в сторону. Думал, что таким способом сам смогу немного переместиться. И раскачался так сильно, что кресло перевернулось, а я оказался на земле, лицом вниз.
Было больно ноге и обидно за полученный результат. Я перевернулся на спину и немного поплакал. А когда слёзы и желание плакать закончились, я начал развлекаться тем, что смог увидеть перед собой. Дом, крыша дома, сосны, небо, та самая сосна, до которой я так и не добрался. Я лежал на земле, переводя взгляд с одного предмета на другой.
И вдруг в этой причудливо переплетённой картине увидел тот единственный путь, который мог привести меня на вершину нужной мне сосны. Именно отсюда открывался путь к необходимой мне ветке, расположение которой было непонятно при взгляде на неё с крыши. Я уже знал, чем я займусь следующим летом.
