— Люба,— остановилась возле нее заведующая отделом,— принеси из подсобки капрон. Ты меня слышишь?
— Да, Ксения Федоровна, я слышу. Но глупо-то как.
— Что?! — у Ксении Федоровны глаза поползли на лоб, и Любке стало смешно.
— Глупо, я говорю,— с вызовом ответила Любка,— отсылать меня в подсобку, как только в магазин заходят Вячеслав Иванович. Он же все равно меня дождется.
— Ты, девка, я смотрю, совсем совесть потеряла? — изумленно прошептала Ксения
Федоровна и так тряхнула головой, словно от какой-то назойливой мухи отбивалась.
— Смотрите, парик слетит,— уже от души резанула Любка и весело смотрела на то, как сквозь все тени, кремы и краски проступает в заведующей сморщенное что-то и злое.
— Ну, подожди, Любка,— трясло заведующую,— я ж тебе припомню, ты со мной по-другому заговоришь.
— Подожду,— беспечно отмахнулась Любка,— я терпеливая.
Девчонки, когда вконец обомлевшая заведующая выскочила в подсобку, сначала со смеху покатились, а потом с испуганным любопытством стали смотреть на Любку. А она и сама не знала, что случилось сегодня с нею. Краем глаза следила она за тем, как прошел Вячеслав Иванович в отдел обуви, потом загляделся на фототовары, поговорил с Веркой Петровой, ее послушал и сместился к отделу готового платья. Высокий и стройный по-мальчишески, в светлом плаще, с тщательно причесанными на пробор волосами, он был так не похож на всех остальных. Любка только на одно мгновение представила, как он смеется и смотрит ей в глаза, и целует, и гладит ее волосы узкой рукой,— и задохнулась от подступившего восторга, от возможности этого счастья...
— Девчонки,— сказала она задумчиво, глядя на Вячеслава Ивановича, и было в ее голосе такое, что заставило их всех оглянуться, с любопытством посмотреть на нее и подойти ближе,— я сегодня замуж выхожу.
— Брось, Любка,— не поверила маленькая, плотная Нинка,— ты сегодня чего-то не того. Что с тобой творится-то?
— Я же вам сказала — сегодня выхожу замуж,— упрямо повторила Любка.
— Ну и за кого, если не секрет?
— Нет, девчонки, не секрет. Кто первый подойдет из парней, за того и выхожу.
— Сдурела?! — растерялись девчонки.— Сходи воды попей.
Но она уже все решила для себя, и решила именно в тот момент, когда смотрела на Вячеслава Ивановича, когда задыхалась от счастья, только представив его руки на своих плечах.
На нее напало какое-то лихорадочное веселье, безудержный поток подхватил ее. Она словно бы попала в круговорот и, зачарованная, переполненная восторгом и испугом одновременно, неслась по кругу, едва различая знакомые лица. Все в ней смешалось и перепуталось, все было преисполнено тайного и тревожного смысла. Что с ней случилось в те минуты, она никогда потом не могла объяснить себе...
