- Я сердечно рад вас видеть, герр гауптман. - Выражение удивления на лице Меллори сменилось радостной улыбкой. Он с глубоким облегчением вздохнул. - Вы даже представить себе не можете, как я рад. - Улыбаясь, он повернулся к Дрошному и застыл в замешательстве. - Кто же вы? Кто этот человек, капитан Нойфельд? Что это за люди, которые привели нас сюда? Они, должно быть...
Дрошный мрачным голосом прервал:
- Один из его группы убил нашего человека.
- Что? - улыбка мгновенно исчезла с лица Нойфельда. Он резко встал, опрокинув стул. Меллори, не обращая на него внимания, продолжал смотреть на Дрошного.
- Кто вы такой? Скажите мне, ради Бога!
- Нас называют "четниками", - угрюмо процедил Дрошный.
- Четники? Четники? Что еще за четники?
- Позвольте усомниться в вашей искренности, капитан. - Нойфельд уже взял себя в руки. Его лицо стало непроницаемым. Только глаза метали молнии. Людям, недооценивающим капитана Нойфельда, грозят большие неприятности, отметил про себя Меллори. - Вам, командиру отряда, заброшенного в эту страну со спецзаданием, неизвестно, что четники - наши югославские друзья?
- Друзья? Понятно. - Лицо Меллори прояснилось. - Предатели, коллаборационисты, другими словами.
Дрошный, издав горлом подобие львиного рыка, схватился за нож и двинулся на Меллори. Резкий окрик Нойфельда заставил его остановиться.
- Кстати, о каком спецзадании вы говорили? - спросил Меллори. Он внимательно оглядел каждого из присутствующих и понимающе усмехнулся. - У нас действительно специальное задание, но совсем не в том смысле, как вам кажется. По крайней мере, не в том смысле, как мне кажется, что вам кажется.
- Вот как? - Нойфельд умел вскидывать брови ничуть не хуже Миллера, отметил Меллори. - Тогда почему мы ждали вашего появления? Объясните, если можете.
- Одному Богу известно, - честно признался Меллори. - Мы приняли ваших людей за партизан. Именно поэтому один из них был убит, как мне кажется.
- Именно поэтому? - Нойфельд с интересом посмотрел на Меллори, придвинул стул, уселся и приготовился слушать. - Объясните все по порядку.
Как подобает истинному представителю лондонского Вест-Энда, Миллер имел обыкновение во время еды пользоваться салфеткой. Он не изменил своей привычке и сейчас, сидя на рюкзаке и придирчиво ковыряя вилкой в банке с консервами. Трое сержантов, сидящие рядом, с недоумением взирали на эту картину. Андреа, пыхтя неизменной сигарой и не обращая никакого внимания на охрану, не спускавшую с него глаз, неторопливо разгуливал по территории лагеря, отравляя окрестности ядовитым дымом. В морозном воздухе ясно послышались звуки пения под аккомпанемент гитары. Когда Андреа закончил обход лагеря, Миллер взглянул на него и кивнул в ту сторону, откуда доносилась музыка.
