Ноа не ответила. Ей не хватало терпения на пустые разговоры, да и получалось не слишком хорошо. Кроме того, она уже выбрала все, что ей требовалось, в черном цвете: носки, лифчик и трусы; три футболки, шерстяной свитер, две пары джинсов, сумку через плечо, куртку с капюшоном «пилот» из искусственной кожи, потому что настоящая кожа стоила дорого, и пару высоких ботинок из черной кожи, продававшихся со скидкой.
— Я заплачу наличными.
— Хорошо.
Продавщица со слегка озадаченным видом пробила в кассе стопку вещей, которые Ноа выложила на прилавок. Войдя в магазин, девушка методично прошла по нему, собирая все необходимое для того, чтобы продержаться по крайней мере три дня. Впрочем, у нее никогда не было много тряпок. Общественная прачечная находилась на противоположной стороне от ее дома, и ей вполне хватало того, что имелось. Срабатывала привычка, поскольку большую часть жизни Ноа все ее имущество помещалось в одном ящике — один из законов Центра.
Центр представлял собой нечто вроде накопителя, где дети жили в промежутках между приемными семьями. Ноа провела половину своей жизни либо там, либо с самыми разными приемными родителями, или в колонии для малолетних преступников. На ящиках не предполагались замки, и, когда твои вещи постоянно воровали, ты достаточно быстро учился к ним не привязываться.
Единственное исключение Ноа сделала для нефритового браслета. И не то чтобы он был очень красивым или дорогим — всего лишь узкая нефритовая полоска, простая, без украшений, детский браслет, который уже едва застегивался у нее на запястье. Но он был единственным, что осталось от прежней жизни, последней ниточкой, которая связывала ее с родителями.
Ноа вдруг поняла, что трет запястье в том месте, где остался едва различимый след, и опустила руку. «Это всего лишь вещь», — напомнила она себе. В конце концов, нет никакого смысла о нем переживать. И не стоило так сильно к нему привязываться.
— С вас двести восемьдесят долларов и пятьдесят шесть центов, — сообщила продавщица.
Ноа с сожалением протянула три хрустящих сотенных бумажки. Наверное, следовало пойти в секонд-хенд, но она почти всю жизнь носила чью-то старую одежду. Девушка понимала, что это глупо, но ей отчаянно не хотелось снова надевать чужие вещи, даже в данных обстоятельствах.
Кроме того, у нее имелось небольшое состояние на сберегательном вкладе, только нужно было каким-то образом до него добраться. По дороге в магазин Ноа зашла в филиал своего банка, но ей сказали, что самое раннее, когда они смогут оформить новую дебетовую карту, это завтра или послезавтра, а срочная замена требовала удостоверения личности. Она сказала, что оставила документы дома, и сбежала, прежде чем ей начали задавать вопросы. На самом деле Ноа видела, что служащего банка озадачило появление подростка с солидным банковским счетом, дорогим лэптопом под мышкой, в одежде, воняющей рыбой.
