О дальнейшей судьбе остальных я не знаю. Иногда встречал Мореса; он был все тем же скромным аскетом, жил впроголодь, погруженный в мысли и книги, никому не завидуя, ничего для себя не добиваясь.
Однажды, узнав, что он читает доклад в Юридическом обществе, я туда пошел; он читал статистическое исследование под заглавием: "Питание народных масс". Я узнал на этом собрании, что он уже много докладов читал, стал авторитетным статистиком и пользовался большим уважением. Потом он уехал куда-то на юг; доходили слухи, что он там где-то "профессорствовал", но ничего больше о нем не слыхал.
"Толстовство" прошло без влияния на строй русского общества; толстовцы были хорошие, но все-таки единичные люди.
Они задавались недостижимой целью - сочетать мир и культуру с учением Христа, то есть повторяли то, что сделал весь мир, когда стал считать и называть себя "христианским". Этим он улучшил мирские порядки, но Христа "исказил". Тоже было с "толстовцами" направления Новоселова. Поэтому их попытки забыли, зато не забыли и не забудут самого Толстого, который хотел "воскресить" перед людьми настоящего Христа, освободить его от внесенных в его учение мирских компромиссов.
Судьба мне позволила издали видеть попытку этих толстовцев и наблюдать, как жизнь оказалась сильнее; но в годы исканий настоящей дороги они были ценны моральными требованиями к отдельному человеку и к целому обществу; люди вообще были склонны пренебрегать указаниями собственной совести, то есть тем добром, которое заложено в душе каждого человека, пренебрегать указаниями совести во имя "общего блага", а потом даже просто во имя "воли народа", то есть на деле той части его, которая {87} "многочисленнее" или просто "организованнее" в данный момент.
Когда на "аморальность" революционеров указывали сторонники государства, которое само требовало для своих врагов смертной казни, такой их довод не убеждал. Но когда призыв к достоинству и неприкосновенности человеческой личности исходил от "толстовцев", он и окаменелых людей мог, если не покорять, то "смущать". Это я увидел на процессе "толстовцев", которые во время войны, в разгар патриотического подъема в России, решились выступить против войны, не на помощь врагам, а во имя Христова учения. Даже военных судей они поколебали, ибо не были похожи на современных проповедников мира. Пусть были наивны настроения Козлова, который, чтобы "улучшить душу" людей, отыскивал среду, где "страдают"; но он все-таки хотел развивать в человеке те его лучшие свойства, которые отличают его от зверей.
