Ведь по тому же Ожегову, «Порядок» – это «Последовательный ход чего-нибудь».
Друзьям было по семнадцать лет.
Они росли идентично всем советским подросткам – решали те же жизненно важные для их возраста проблемы, курили те же сигареты, верили в те же идеалы, конфликтовали с той же системой, слушали те же песни, смотрели те же фильмы и влюблялись в одних и тех же актрис.
Но получили свои собственные, индивидуальные прозвища.
Серёжа – Граф Толстой.
С самого детства он страдал от периодического высыпания на коже кистей, носившим неприятное название «Экзема» и сопровождающегося противным зудом. С возрастом недуг только усилился. Медицинский работник детского дома Наталья Петровна, по вечерам смазывала его руки дурно пахнущей (можно даже сказать – воняющей) мазью Вишневского (которой сам создатель дал имя Линимент бальзамический), но эта густая масса, состоящая из берёзового дёгтя, ксероформа и касторового масла, больному помогала не особо. Переходный возраст сопровождался появившимися и прочно укоренившимися комплексами. В итоге, всё это вылилось в потрёпанные перчатки из кожзаменителя, выменянные у тёзки из параллельного класса, взамен на выполненную работу по покраске забора, что охранял дачный периметр современного Тома Сойера, и которые он носил везде и всюду, снимая лишь на ночь, да во время похода в туалет. За такие «буржуйские замашки» отца Павлика наградили гордым прозвищем «Граф», а так как кроме Льва Николаевича, школьники других графёв не знали, то соответственно Толстым.
Ваня – Чижик.
Однажды, когда развивающаяся мужская грубость, в не поспевающим за ней в развитии мужском мозге, достигла своего апогея, учительница географии Тамара Константиновна, попросила его сходить к умывальнику и намочить тряпку, чтоб протереть от мела учебную доску. Он, в ответ, огрызнулся – «Может вам ещё до острова Чунга-Чанга за неграми сплавать?». Это была одна из тех фраз, которая изначально кажется уж очень остроумной, но стоит лишь её произнести, как тут же, во взаимодействии с воздухом, ушами и остальным окружающим миром, она становится глупой и нелепой. Слово не воробей, а предложение тем более, так что, в этот же день, незадачливого юмориста окрестили Чижиком, в честь того небольшого катерка, которого вынесло штормом к участку суши окруженному водой и населённому маленькими предками нашего великого поэта, попугаем, жирафом и дельфинами.
Как говорится – что прилипло, то и ножом не отскребёшь. Так и ходили двое по школьным коридорам, всё реже слыша свои исконные, данные родителями при рождении, имена.
