Зачем всё это?
Тут два варианта – либо этот рукодельник, которого уже семнадцать лет как нет в живых, настолько увлекался плотницким занятием, что даже такую мелочь, как «крышка в ямку», делал на века, чтоб ей, беззаботно, могли пользоваться его дети, внуки, правнуки, вплоть до пра пра пра пра пра.… Либо же, он собирался разводить зомби, используя искусственное углубление в земле, как место их обитания, сокрытое от глаз людских, а сколоченную из дерева, как надёжное средство защиты и самосохранения.
Лично мне, второй вариант нравится больше.
Но, как бы то ни было, итог оставался прежним – крышка, закупорившая собой трахею (ямка – лёгкие, сарай – голова, окна – глаза, дверь – рот, шифер – волосы) зарытого, по подбородок, в землю, деревянного, искусственно созданного чудовища, пропиталась, неизвестно откуда взявшимися килограммами и уверенно заняла свою «застойную» гражданскую позицию.
Несмотря на все колоссальные усилия, приложенные Павликом, чтоб это исправить.
Оптимизм постепенно улетучивался…
Словно алкоголь, из гранёного стакана, наполненного спиртом и оставленного у фотографии с чёрной ленточкой…
Всё с чего-то начинается и имеет свою отправную точку.
Если верить Толковому словарю Ожегова, то одно из значений слова «Начало» – это «Первый момент или первые моменты какого-нибудь действия, явления».
А где оно, это самое начало, в таком явлении, как «Жестокая смерть районного участкового Семёна Семёновича Жмайло»?
«Як умру, то поховайте
Мене на могилi,
Серед степу широкого,
Так же, как масло, пролитое Аннушкой, аукнулось потерей головы Берлиозу, так и два события тысяча девятьсот пятого года, можно считать началом конца одноногого защитника правопорядка.
Первое – тринадцатого июня (по старому стилю). Покупка ревизором мичманом Макаровым двадцати восьми пудов несвежей говядины на одесском рынке.
Второе – четырнадцатого июня (по старому стилю). Выкрик артиллерийского унтер-офицера Григория Вакуленчука – «Та доки ж ми будемо рабами?!», отказывающегося, вместе с остальной командой броненосца «Князь Потёмкин-Таврический», есть борщ из протухшего мяса.
В год, когда Сёмин дед только-только встретил женщину, которой суждено стать матерью его отца, оголодавшие матросы, сами того не ведая, уже решили судьбу его внука.
Вот такая вот увертюра кровавого spectaculum, произошедшего в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, по адресу – улица Чкаловская дом тринадцать.
Но, обо всём по порядку.
