Второй, вроде дольше в исполнении, но как-то полегче первого будет. А трудности, на то и придуманы, чтобы их, по возможности, избегать.
Есть такая особенность, что если в определённом обществе (в данном случае стране) усиленно навязывается торт коллективизма, с кремовыми прослойками из общих идей, речей, времени, труда, имущества – то обязательно, под лозунгом «Всё для блага человека, всё во имя человека!» будут возводиться, в огромном количестве, прочные, высокие, длинные и непробиваемые стены. Как в физическом воплощении, так и во всех своих бесплотных ипостасях.
Народ нуждается в охране, и часто, от самого же себя.
Так и наша «возведённая», по которой, друг за другом, медленно и усиленно держа равновесие, идут Серёжа с Ваней, служила отделением рабочего мира, от… от не рабочего.
С одной стороны расположился большущий завод строительных материалов, с многочисленными кирпичными, мозаичными, пластмассовыми и т. п. цехами, что усиленно выдают пятилетку за четыре. С другой – два, рядом стоящих, детских сада «Орлёнок» и «Тополёк» (интересно, не будь преграды, кого от кого, надо было бы охранять – детей от работяг, либо же работяг от детей), маленькая пожарная станция, рассчитанная на одну машину и шесть человек персонала, полупустой магазин продовольственных товаров, да и пустырь, давно расчищенный под районную библиотеку, но пока, так и не познавший на себе все прелести строительства.
Была у стены ещё одна немаловажная функция – разделять внутренне состояние от внешнего. Глубинного, от поверхностного. Показушного, добровольно-принудительного нахождения с одной стороны, от подсознательного, часто неосознанного, стремления на другую.
Серёжа и Ваня сползали по деревянным поддонам на территорию завода.
«Земля! Глядите, братики, земля!»
[23]Встали на твёрдую почву, давно вытоптанную рабочей обувью и теперь не дающую зелёных побегов травы, осмотрелись, вспоминая подробное описание Кольки Крота и найдя узнаваемые ландшафтные черты из рассказа, направились к месту своего визита – свалке нерабочих аккумуляторов, что находилась за котельной, между её дальней стеной и пока еще ни под что не приспособленным оврагом.
«Пусть там валяются, чего по одному то с ними возиться, как накопятся, так и вывезем всё вместе» – утверждал старший бригадир машинного цеха товарищ Бурков Александр Макарович. Шли годы, гора использованных АКБ становилась всё больше и они всё так же, упорно, продолжали не замечаться. БАМ (как, за глаза, называли шефа подчинённые) вышел на пенсию и уступил своё место, вкупе со своим Строительно-Вековым прозвищем, более молодому и менее активному товарищу Брагину Алексею Максимовичу. Тот стал держаться курса, оставленного предшественником и на случайно заданный кем-то вопрос, о залежах аккумуляторов, ответил – «А кому они там мешают? Придёт время – и до них доберёмся».
