Хэрроугейтские залы для приема минеральной воды располагались на Парламент-стрит, слева от Вэлли-гарденс, живописного сквера, в погожие летние деньки бывшего излюбленным местом прогулок влюбленных парочек и нянюшек с детьми. Едва мы прибыли на место, как Холмс стремительно выпрыгнул из экипажа и ворвался в заведение.
Почтенного вида матрона в пенсне, сидевшая за конторкой у входа, вскочила, прижимая руку к горлу.
— Прошу извинить мое внезапное вторжение, мадам, — начал Холмс. — Но я здесь с инспектором Макинсоном и сержантом Хьюиттом из отделения полиции. Мы с моим коллегой Ватсоном прибыли сюда по делу чрезвычайной важности. Не скажете ли вы, — продолжал он, — нельзя ли нам повидать вашего коллегу мистера Фрэнка Гарнета?
— Фрэнк сейчас в душевой, — сказала женщина. — Зачем он-то вам понадобился?
— Сейчас не время это объяснять, — вмешался инспектор. — Где у вас душевая?
Женщина указала на двойные двери в правой части вестибюля.
— Вы по поводу несчастного случая?
— Несчастного случая? — переспросил я.
— Он сильно поранился. Весь забинтован.
При этих словах Макинсон, нахмурившись, первым направился к дверям душевой.
За дверьми оказался длинный коридор, с другого конца которого неслись явственно различимые звуки плещущейся воды.
— Повремените немного, мистер Холмс и вы, Ватсон, — повелительно распорядился Макинсон. — Ты, Джим, пойдешь со мной. А теперь — тихо! — добавил он. — Мы же не хотим, чтобы он улизнул!
Холмс нехотя посторонился, пропуская вперед Хьюитта с инспектором. Дойдя до конца коридора, мы остановились перед дверью с табличкой «Душевая». Прижав ухо к двери, Макинсон прислушался. Вместе с шумом льющейся воды до нас донеслось негромкое насвистывание.
Макинсон тронул дверную ручку.
— Да, Джимми?
Хьюитт кивнул.
— Да, джентльмены?
Теперь кивнул Холмс.
Инспектор повернул ручку, после чего ворвался в комнату.
Ярдах в пятидесяти от нас стоял мужчина. Довольно высокая его фигура боком была обращена к нам. В руках он держал щетку, которой гонял воду по полу, моя его и небольшой бассейн рядом. Заслышав звук открываемой двери, он повернулся к нам лицом, и я сразу же обратил внимание на то, что одна сторона его тела была значительно менее развита, нежели другая. Правая кисть его была забинтована, а лицо свое он прятал за куском марли, крепившейся клейкой лентой. Шея тоже была обмотана бинтом наподобие шарфа.
— Нам необходимо побеседовать с вами, мистер Гарнет, — сказал инспектор Макинсон.
