Ясно: натуральный ряд чисел! Машина хочет показать, что она способна на логические действия и ищет контакта. Надо ей помочь.
Пауль придержал щупалец негнущимися пальцами перчатки, в том же темпе выстукал продолжение: "тук-тук-тук-тук", — вот тебе, мол, четверка, а вот — пятерка…
И снова инициативу перехватила машина. Теперь уже значительно медленнее она начала передавать целую серию групп сигналов различной длительности. Замолчала, ожидая ответа, а не дождавшись, повторила передачу.
Пауль догадался: речь идет о порядковом номере букв в алфавите. Так, так: тройка — "в". Двенадцать — "к". Тринадцать — "л". Тридцать два — "ю". Двадцать пять — "ч". Десять — "и". Итак — "В-К-Л-Ю-Ч-И…". Ясно: "включи". Но что надо включить?.. Ага, "включи радио".
Да, дорогая машина, если бы академик Пауль мог включить радиопередатчик, он не рассчитывал бы на твою помощь, потому что кнопка находится возле тумблера сервомоторов "костяка" скафандра, которые легко подняли бы эту ненавистную глыбу железобетона, которая не дает пошевелиться. Помогай, дружище! А тогда уже и поговорим с тобой — и по радио, и с помощью нейтринофора.
Хлопотное это дело — передавать текст нумерацией каждой буквы, а еще и отсчитывать ее место в алфавите. Но, к счастью, машина оказалась сообразительной: все понимала с полуслова и прерывала его передачу семью импульсами — "есть!". Мол, давай дальше. А когда Пауль закончил — просигналила после долгой паузы: "Готовься!"
"Краб" передвинулся вправо и исчез из поля зрения. Видимо, гониовизор машины сейчас пристально исследует завал, а ее позитронный мозг лихорадочно анализирует, куда именно следует направить усилия "клешни", чтобы достичь максимального эффекта. Надо было вычислить все предельные углы сдвига, тензоры нагрузок, возможное и допустимое перераспределение масс, векторные диаграммы траекторий каждой глыбы в частности. Дело это нелегкое, поэтому "краб" долго не подавал никаких признаков жизни, — так долго, что Пауль забеспокоился. Но вот, наконец, сквозь железобетон и защитные слои скафандра продрался приглушенный тройной сигнал… потом — двойной. А когда прозвучал третий — Пауль изо всех сил напряг спину, упираясь руками и ногами. Он слышал: что-то трещит и скрежещет, — разрушаются сверхпрочные кислородные баллоны за плечами, рвутся ржавые прутья арматуры, — но это уже не имело значения, потому что тиски, в которых он находился несколько часов, постепенно раздвигались; хоть и очень медленно, глыба поддавалась.
