— Что же это значит, Канцеляров? — был первый взволнованный вопрос Елены, обращенный к нему. — Что вы обо всем этом думаете?
— У меня есть много разных мыслей, — осторожно сказал Канцеляров.
— То есть это не случайность?
— Отчего ж, может, и совершенная случайность.
— Или кое-что похуже?
— А, может, и похуже… Если бы вот отнести записки в милицию, как вы того в начале пожелали, то они…
— Ни в коем случае! Следователи бы, конечно, решили, что он сумасшедший и покончил с собой, бросившись в страшные волжские струи, — горячо воскликнула Елена Белозерова. — Но ведь слишком многое… — несчастным голосом добавила она, — действительно указывает на то, что в последнее время он находился в определенном… душевном расстройстве, что ли.
— Еще бы!
— Это Тайное Братство Счастливцев! Эти страшные письма! Все это очень, очень странно.
— Более чем, — подтвердил Канцеляров. — Кстати, никаких нехороших писем я вместе с записками не обнаружил. — То есть вы хотите сказать, что это плод его больного сознания?
— Галлюцинация? — сдержанно уточнил Канцеляров. — Маниакально-депрессивный психоз? Синдром Кандинского-Клерамбо, то есть злокачественная мания преследования?
— Ах, я не знаю, ничего не знаю! Но я ужасно измучилась и совершенно потеряла покой!
— Вот видите, — печально вздохнул Канцеляров, — стало быть, он был прав, не желая, чтобы записки попали вам в руки… Не нужно было бы вам их читать. Это я виноват, — сокрушенно заявил он. — Не исполнил, так сказать, его последней воли. Вот теперь и вам неприятность. Вы мной недовольны… — Что вы, Канцеляров, наоборот, я вам очень признательна!
— Да ведь и я рассудил, — эмоционально продолжал он, — что Чемоданов как-никак писал записки, чтобы их когда-нибудь все-таки прочла любимая женщина.
— Я их и прочла, — сказала Елена Белозерова и первый раз тихо заплакала. Слезы полились с невероятной силой. Она сидела не шевелясь, словно не замечая того, как они капают ей на колени. Канцеляров внимательно смотрел на нее, словно о чем-то размышляя, а затем вдруг тоже ударился в обильные слезы.
Наплакавшись, они оба как будто ощутили некоторое облегчение.
В конце концов порешили на том, что Канцеляров попытается навести кое-какие справки, начнет изучать это дело, постарается разыскать и встретиться с личностями, упомянутыми в Чемодановских записках. То есть как бы займется расследованием произошедшего.
Специально для нее.
И вот, с каждым разом Елена Белозерова ощущала, что ожидает появления Канцелярова со все большим нетерпением. Жадно ждала, чтобы Канцеляров припомнил еще какие-нибудь черты, черточки, подробности, и тот, потея от натуги, добросовестно перебирал в памяти прошлое. Вдвоем они пили виски и другие хорошие напитки и предавались воспоминаниям о дорогом покойнике, помногу раз повторяя одно и то же, как только возможно между очень близкими людьми, которые говорят о самом дорогом для них предмете. Канцеляров словно помогал ей воскресить образ любимого человека. Для разбитого сердца молодой женщины это стало не только отдушиной, но даже чем-то вроде наркотической зависимости.
