— Нет, я не хочу в банк. Я хочу отослать их одному своему знакомому. — И тут она поняла свою ошибку. Ведь она говорила, что у нее нет знакомых. И затем, поколебавшись немного, поскольку она не привыкла лгать, добавила: — То есть… не моему… а моего мужа. У него плохо идут дела, и ему нужны деньги. Я подумала… если бы я могла отослать ему немного…
— Ну конечно, — сказал Люсьен Мансфильд. — Это ваши деньги. Вы можете ими распорядиться, как считаете нужным. Кому и сколько вы хотите послать? Посольство в Лондоне сделает все необходимое.
— Они могли бы оставить их в конверте до востребования? — спросила Шина.
— Я так и думал. Но зачем так усложнять, если можно переправить прямо по адресу.
— Нет, лучше до востребования, — настаивала Шина.
В отчаянии она спрашивала себя, почему у дяди Патрика все так сложно. Она взглянула на полковника Мансфильда и поняла, что он считает это странным. Ей нечего было сказать.
— Имя джентльмена? — спросил Люсьен Мансфильд.
— Мистер Джон Лоусон.
— Это брат вашего мужа?
— Нет-нет! Дальний родственник.
— И сколько вы хотите послать?
— Всю сумму, — нетерпеливо произнесла Шина. И затем, видя удивленный взгляд полковника Мансфильда и осознав, что у нее лишь несколько франков в кошельке, передумала. — Пожалуй, я оставлю тысячу франков, но прошу вас, отошлите остальные деньги.
— Вы уверены, что поступаете разумно? В Париже существует так много всего, что вы, возможно, захотите купить.
— О нет! Все правильно. Я ни в чем не нуждаюсь. У меня все есть.
— Правда? Тогда вы не похожи на большинство женщин, попавших в Париж впервые.
Полковник взглянул на ее скромную белую блузку, твидовый пиджак, сшитый не по размеру, и Шина поняла, что ненавидит этого человека не только за то, что он внушает ей страх, но и за то, что он заставляет ее почувствовать свою наивность и неопытность.
— Это мои деньги, — сердито сказала она. — И я знаю, как ими распорядиться.
Мансфильд поднял брови, удивленный ее вспыльчивостью, и спокойно произнес:
— Да, конечно! Как вы говорите, это — ваши деньги, хотя вы получили намного больше, чем ожидали. — Он подождал минуту и, поскольку она ничего не ответила, добавил: — Разве вы не читали мое письмо, где оговаривались сроки и сумма оплаты?
«Это ловушка, — испуганно подумала Шина, — надо быть осторожнее, чтобы не попасть в нее».
— Я очень забывчива на этот счет, — ответила она, поднимаясь со стула.
Говоря это, она не смотрела на полковника, и все же ей было неловко, потому что она чувствовала на себе его взгляд. Держа тысячефранковую купюру в руке, она двинулась к двери. Но он преградил ей путь:
