— А вам-то зачем, — изумился Виктор. — Тут же все, что вы рассказывали и показывали. Ничего нового, я только сформулировал, скомпоновал немного и все…
— И все? — Шубин открыл тетрадку и зачитал: — "Оборонительный бой допускается только в случае прикрытия ударных самолетов, либо при выходе из боя. В остальных случаях необходимо переводить бой из оборонительного в наступательный. Достигается это путем взаимодействия парами звена следующим образом: одна пара сковывает силы противника, другая в это время набирает высоту, готовясь нанести удар сверху. После удара вторая пара, используя преимущество в скорости и высоте, продолжает атаки, а первая использует это время для выхода из боя и набора высоты"… — За это вот, он ткнул пальцем в корявые строки. Любой командир ВВС руку себе отрежет, а ты… — он возмущенно выплюнул папиросу. — И догадался же… Хорошо еще, что Щеглову почитать дал, а то и сидели до сих пор, тута, дурни дурнями.
— А что здесь такого? — ушел в оборону Виктор. — Я вам не Пушкин, чтобы красиво и грамотно излагать, — и сразу же перешел в контратаку. — И вообще, тут моего и нет ничего. Этого всего от вас набрался, на каждом разборе талдычили. Если неправильно, так сами бы и написали, а ругать все мастаки.
— Так ведь правильно все, — обозлился Шубин. — Коряво, конечно, неразборчиво. Но многое изложено грамотно и доступно. Умные люди наверху месяцами из-под себя что-то подобное, тута, выдавливают, а ты Витька, мать твою, взял да и написал.
— А что, это уже преступление? — хмуро спросил Саблин. — Ну написал и что? Это, Дмитрий Михалыч, в основном ваше все. Я только свечку держал.
— Свечку он держал, — фыркнул Шубин. — Дурак ты… Это тактика, это опыт переданный. Да за такое сейчас ордена дают. Я, думаешь, не хотел подобное написать? Хотел! А вот не получается.
— И что теперь будет? — еще более хмуро спросил Виктор.
— Будет, — командир ехидно усмехнулся. — Слушай, тута, приказ! Берешь свою рыжую вместе с ее машинкой, берешь художницу, ну ту, что тебе сиськи рисовала, и красиво оформляешь всю свою писанину в трех экземплярах. И чтобы, тута, не стыдно было командарму показать, а то пишешь ты как курица лапой, да еще хрень всякую малюешь. Вот, что это? — Шубин ткнул пальцем в тетрадку.
Виктор глянул, куда показывал желтый от никотина командирский ноготь и похолодел – на полях тетради, схематично и кривовато был нарисован Су-7б – реактивный истребитель-бомбардировщик. Такой самолет, в виде памятника стоял Таганроге, и Виктор успел облазить его еще в детстве, да и потом, частенько проезжал мимо. Как и почему он его нарисовал, Саблин уже не помнил, видать сильно задумался о чем-то своем.
