Ангелотворец | страница 75
— Хорошо-хорошо, только отпусти меня, мне пора на работу. Пришлю, как только смогу.
— Молодец! — подмигнула ему писательница.
— Возвращайся к детям!
Эрика закрыла за гостем дверь и пошла к малышам. Она присела на диван, и дети тут же стали бороться за место у нее на коленях. Эрика же рассеянно смотрела на приключения Пеппи на экране.
В участке было тихо и спокойно. Мелльберг, против обыкновения, сидел не у себя в кабинете, а на кухне. Эрнст, который всегда держался рядом с хозяином, лег под столом в ожидании перекуса.
— Идиот! — выругался Бертиль, откладывая в сторону местную газету, где было напечатано интервью с Йоном Хольмом.
— Не понимаю, как такие типы оказываются в парламенте. Темная сторона демократии — что тут сказать? — высказал свое мнение Патрик, садясь напротив начальника. — Кстати, он ведь один из тех мальчиков, что оставались в интернате в ту роковую Пасху? Так что мы будем с ним говорить.
— Тогда нам лучше поторопиться. В газете пишут, что он будет здесь неделю, а потом вернется в Стокгольм.
— Да, я видел. Я думал поехать с Йостой, поговорить с ним после обеда. — Хедстрём выглянул в коридор. — Не понимаю, куда он подевался. Анника, ты не в курсе, где Йоста?
— Не знаю. Может, проспал? — откликнулась женщина из рецепции.
— Тогда с тобой поеду я, — сказал Мелльберг.
— В этом нет нужды. Я могу подождать Йосту. Он появится с минуты на минуту. У тебя наверняка есть дела поважнее, — в панике ответил Патрик. Присутствие Бертиля при допросе означало одно — катастрофу.
— Глупости! Я понадоблюсь тебе при разговоре с этим идиотом. Ну что, мы едем?
Шеф щелкнул пальцами. Хедстрём принялся судорожно искать повод для отказа.
— Может, надо позвонить ему, чтобы назначить встречу? — предложил он.
Мелльберг фыркнул.
— С такими людьми лучше действовать без предупреждения. Надо застать его врасплох… Как там говорят англичане? Он гарде…
— Off-guard, [13]— исправил его английский Патрик.
Спустя пару минут они ехали во Фьельбаку. Бертиль насвистывал себе под нос. Он, конечно, вызывался вести машину, но этого Патрик уже допустить не мог.
— Подобные люди такие ограниченные. Не уважают другие культуры, не принимают тот факт, что люди бывают разные, — говорил сам с собой Мелльберг.
Хедстрёма так и подмывало сказать, каким ограниченным совсем недавно был сам его шеф. Фразы, которыми он так легко бросался, прекрасно вписались бы в лексикон «Друзей Швеции». Правда, к чести Бертиля надо было сказать, что он избавился от предрассудков в ту же секунду, как влюбился в Риту.