) истинно джентльменской жизни в Фолкстоне за две гинеи, включая проезд первым классом в оба конца.
Сколько лет Роубэку? Это вопрос весьма существенный для интеллектуальной пьесы, ибо здесь все зависит от того, когда протекала его юность — в шестидесятых годах или в восьмидесятых. Так вот, Роубэк родился в 1839 году, был унитарием[122] и фритредером[123] с мальчишеских лет и эволюционистом со дня выхода в свет «Происхождения видов»; вследствие этого всегда причислял себя к передовым мыслителям и к неустрашимым реформаторам.
Когда он сидит за своим письменным столом, справа от него окна, выходящие на Поргплэнд-Плэйс. Оттуда, если бы не спущенные шторы, любопытный зритель мог бы, словно с просцениума, созерцать его профиль. Налево, у внутренней стены, величественный книжный шкаф и ближе к углу дверь. У третьей стены два бюста на цоколях: слева Джон Брайт[124], справа Герберт Спенсер. В простенке между ними гравированный портрет Ричарда Кобдена[125], увеличенные фотографии Мартино[126], Хаксли и Джордж Элиот, автотипии аллегорий Дж. Ф. Уоттса[127] (Роубэк предан искусству со всем пылом человека, который его не понимает) и гравюра Дюпона[128] с Деларошева «Полукружия» в Школе изящных искусств, где изображены великие художники всех веков. За спиной Роубэка, над камином, фамильный портрет в таких темных тонах, что на нем почти ничего нельзя разглядеть. Рядом с письменным столом кресло для деловых посетителей. Еще два кресла в простенке между бюстами. Входит горничная и подает карточку. Роубэк, взглянув, кивает с довольным видом. По-видимому, гость желанный.
Рэмсден. Просите.
Горничная выходит и возвращается с посетителем.
Горничная. Мистер Робинсон.
Мистер Робинсон — молодой человек на редкость приятной внешности. Невольно возникает мысль, что это и есть первый любовник, так как трудно предположить, что в одной пьесе могут оказаться два столь привлекательных персонажа мужского пола. Стройная, элегантная фигура в трауре, как видно, недавно надетом; маленькая голова и правильные черты лица, приятные небольшие усики, открытый ясный взгляд, здоровый румянец на юношески свежем лице; тщательно причесанные волосы красивого темно-каштанового оттенка, не кудрявые, но шелковистые и блестящие, нежный изгиб бровей, высокий лоб и слегка заостренный подбородок — все в нем обличает человека, которому предназначено любить и страдать. А что при этом он не будет испытывать недостатка в сочувствии, тому порукой его подкупающая искренность и стремительная, но не назойливая услужливость — знак природной доброты. При его появлении лицо Рэмсдена расцветает приветливой, отечески-ласковой улыбкой, которую, однако, тут же сменяет приличествующая случаю скорбная мина, так как на лице у молодого человека написана печаль, вполне гармонирующая с черным цветом его костюма. Рэмсдену, по-видимому, известна причина этой печали. Когда гость молча подходит к столу, старик встает и через стол пожимает ему руку, не произнося ни слова: долгое сердечное рукопожатие, которое повествует о недавней утрате, одинаково тяжко для обоих.
