Отсюда, с этой скалы, ещё более ясно был виден маразм городов, телепередач, газет — всяческая бессмысленность бульварной шелухи, этого постоянного «общественного» трезвона в конец оболваненных и зомбированных толп, с их тупыми глазками и гадливенькими улыбочками… Всего того пошлого, неотвязного мира, встреча с которым всё равно вновь произойдет, и очень скоро, как бы ты не стремился и душой, и телом навсегда остаться здесь.
«А в наши дни — и воздух пахнет смертью. Открыть окно — что жилы отворить», — вспомнил он выплывшие из ниоткуда стихи Пастернака. Прав поэт… Духовной смертью пахнет — в первую очередь.
Арей чуть не до слёз почувствовал себя одиноким. Таким одиноким, что — хоть со скалы… И в этот миг обернулся, заслышав легкий шорох.
Сзади стоял Андрей.
— Я с тобой, Арей, — без тени улыбки, твердо и проникновенно, произнёс он, — Я с тобой. Я всегда буду с тобой… Даже, когда меня не будет рядом.
* * *
Из записной книжки Сергея.
Поэтов много на Руси,
И много здесь затворников.
Не перебить романтиков —
Такая, знать, среда.
Талантов много на Руси,
Но не видать поклонников.
И — что сегодня будем есть?
Нет хлеба, лишь вода.
Нальем воды по рюмочкам
Гостям мы — родниковая! —
И разом с ними чокнемся
Мы с первого глотка.
Прольется через край у нас
Беседа бестолковая,
Про мир, про человечество,
Вселенной три витка…
До третьей манвантары мы
Когда уже докатимся,
Сат-чит — ананду вспомним мы,
Самадхи, и тогда
Поймем, что даже здесь, сейчас,
В котле, в котором варимся,
Возможно ОСОЗНАНИЕ…
Ох, крепкая… вода!
Почти совсем стемнело… Ночевать прямо у костра Василю и Виктору предстояло вдвоём: у них не было с собой палатки, а попроситься в чужую они постеснялись. Николай некоторое время, быть может, ещё составит им компанию, вяло поддерживая беседу у костра — и пойдет спать. Ребята из Кропоткина, Игорь и Инна, хозяева второй, пустующей сейчас, палатки — как, наконец, где-то к обеду вспомнил Витёк — ещё поутру, взяв спальники, рюкзаки и деньги, но оставив здесь под ответственность Витька и Николая палатку с вещами, отправились через перевал на море и собирались вернуться не ранее, чем дня через три. А сам Витёк ещё посветлу ушёл в посёлок: знакомые просили его помочь в строительстве дома, и Витёк с радостью согласился: они обычно и кормили, и денег давали. И поспать можно будет по-королевски, на топчане: а здесь Витёк спал в халабуде, сооружённой из палок и клеёнки, изредка меняясь местами с «Николой», когда на Николу находила блажь подобного обмена.
