Николай, наконец, к этому времени полностью закончил выкладывать свою Мандалу, что делал весь день, постепенно, с большими перерывами. Сейчас он прилёг на одной из лавочек, расположенных прямоугольником вокруг костра, находящегося под «крышей» из досок и полиэтиленовой плёнки, и принял почти ту же самую позу, в которой его застали утром Василь и Виктор. Скрестив на груди руки, полностью распрямив тело, он лежал на одной из лавок, недолго поддерживая общий разговор — а потом, кажется, и вовсе задремал.
Весело взметнулись вверх яркие искры: это Василь немного пошурудил в костре палкой. Как всегда, грелся чаёк. Тьма вокруг светлого квадрата, образованного лавочками, постепенно сгущалась. Было совсем тихо. Только неподалёку, в неглубокой низине, журчала маленькая речушка, переговариваясь с камнями негромким воркованием.
Василь почему-то вспомнил, как совсем недавно, до уезда, исповедовал Птахе «Третье открытие силы». И посмотрел на Виктора, молчаливо сосредоточенного на своих раздумьях и время от времени подкладывающего в костёр новые поленья. Звуков леса, непонятных шорохов, потрескивания сучьев в темноте за спиной становилось всё больше. Промчался порыв ветра — и всё стихло. Вдруг где-то в глубине леса три раза проухал филин. Василя стало глючить… Сначала ему показалось, что деревья, сумрачно обступившие костёр, начинают медленно к нему приближаться, но он постарался отогнать подобное видение.
Снова подул довольно резкий и сильный ветер…
— Ночью ветер становится Силой, — неожиданно, чётко выговаривая слова, произнёс Виктор, поднявший голову и буравивший Василя глазами. В этот момент ветер пробежал только вдоль самых близких к костру деревьев, совсем рядом. Василю стало как-то нехорошо. А ещё, ему внезапно показалось, что за деревьями прячутся какие-то длинноголовые, ни на что не похожие полупрозрачные структуры. У него мурашки поползли по спине. Сзади ему послышались шаги и чьё-то неравномерное учащённое дыхание…
— Танец воина не попытаешься станцевать? — вдруг резко обратился к Василю Виктор, продолжавший смотреть на него в упор.
— Сейчас? Здесь? — неожиданно для себя слабым голосом спросил Василь.
— Ты же говоришь, что читал Кастанеду? Здесь и сейчас! Именно! У нас нет другого места и другого времени! Всегда — только здесь и сейчас! К тому же, надо отработать этот самый танец. Поупражняться. А то — когда настанет время, поздно будет. Ты представь, что тебе уже пора танцевать. А за левым плечом у тебя стоит Смерть. И — ждет, — при этих словах Виктор заглянул Василю прямо в глаза своими тёмными зрачками, полыхающими отблесками костра.
