Полукороль | страница 3
— Что случилось? — хрипло вскрикнул Ярви, и его горло сжалось от страха.
Дядя упал на колени, его руки опустились на грязную солому. Он склонил голову и произнес два слова, медленно и грубо.
— Мой король.
Так Ярви узнал, что его отец и брат мертвы.
2. Долг
Они не выглядели мертвыми.
Лишь очень белыми. Они лежали на холодных плитах в холодной комнате, укрытые саванами до подмышек, и у каждого на груди блестел обнаженный меч. Ярви все ждал, что рот брата искривится во сне, а глаза отца откроются, чтобы взглянуть на него с обычным пренебрежением. Но они не открывались. И уже не откроются.
Смерть отворила им Последнюю Дверь, и оттуда нет возврата.
— Как это произошло? — услышал Ярви голос матери за дверью. Голос был, как всегда, спокойным.
— Предательство, моя королева, — пробормотал дядя Одем.
— Я больше не королева.
— Конечно… Прошу прощения, Лаитлин.
Ярви протянул руку и тихонько дотронулся до плеча отца. Такое холодное. Он раздумывал, когда в последний раз касался отца. Касался ли вообще? Он хорошо помнил, когда в последний раз они перекинулись словами о чем-то важном. Много месяцев назад.
Отец говорил, что мужчина машет косой и топором. Мужчина тянет весло и вяжет узел. А самое главное — мужчина держит щит. Мужчина держит оборону. Мужчина прикрывает напарника. Что за мужчина, который ничего из этого не может?
«Я не просил полруки», — сказал Ярви, со смесью стыда и ярости. Он часто оказывался в бесплодной пустыне между этими чувствами.
«Я не просил полсына».
А теперь король Утрик был мертв, и королевский обруч, поспешно уменьшенный, давил на лоб Ярви. Давил намного сильнее, чем должна давить эта тонкая полоска металла.
— Я спрашивала, как они умерли, — говорила его мать.
— Они отправились говорить о мире с Гром-гил-Гормом.
— С проклятыми ванстерами мира быть не может, — донесся глубокий голос Хурика, который был избранным щитом его матери.
— Им нужно отомстить, — сказала мать.
Дядя попытался успокоить бурю:
— Но сначала, конечно, время горевать. Верховный Король запретил начинать войну, пока…
— Месть! — Ее голос звенел, как бьющееся стекло. — Быстрая, как молния, жаркая, как огонь.
Взгляд Ярви скользнул на труп брата. Когда-то в нем были быстрота и жар. Сильная челюсть, толстая шея, зачатки темной бороды, как у отца. Он был не похож на Ярви, насколько это было возможно. Ярви считал, что брат любил его. Любовью, от которой оставались синяки, и каждое похлопывание оказывалось ударом. Любовью, которой любят того, кто вечно ниже тебя.