Маран молча подошел к креслу у стены и сел без приглашения. Королева тоже не произнесла ни слова, только повернула голову и безмолвно следила за ним. Перед тем, как сесть, он постоял несколько секунд, видимо, оглядывая стену, потом уселся. В панорамную камеру попали все три оставшиеся стены, Дан окинул их внимательным взглядом — нет, никаких признаков потайной двери или дверей, лишь две обычные.
— Жарко у тебя, — сказал Маран.
— А ты разденься, — отозвалась Олиниа с легкой улыбкой.
Маран без единого слова поднялся, снял куртку и бросил ее на соседнее кресло, вроде бы небрежно, но пуговица с камерой оказалась в таком положении, что в поле ее обзора попадало все, в том числе, он сам. Затем он так же молча сел обратно. Королева некоторое время глядела на него, потом встала. Облик ее изменился, на обеде она была в платье, оставлявшем плечи и половину груди обнаженными, теперь она переоделась в наряд с высоким воротником, доходившим почти до подбородка, и не облегавший, как прежний, а свободно струившийся по телу.
— Смотри, — сказал Дан, — она прикрыла все свои прелести. Может, правда, собирается беседовать.
Патрик фыркнул.
— Она сняла платье со множеством застежек и закуталась в нечто, что держится на честном слове. Чтобы проще было скинуть.
Королева неторопливо прошествовала к неплотно прикрытой двери, притворила ее, потом проделала то же самое со второй. Хорошо, не заперлась, подумал Дан с иронией.
— Чтобы нашей беседе не мешали, — пояснила она с невинной улыбкой.
— Нет, — сказал Мит со вздохом, — боюсь, что ему не отвертеться.
— Думаешь, он собирается увильнуть? — спросил Дан.
— Если получится. Но вряд ли это у него выйдет.
Между тем молчание в опочивальне затягивалось, и Маран наконец прервал его.
— Ну и что понадобилось королеве Олинии от предводителя землян? — осведомился он холодно.
— Поговорить.
— О чем?
— О чем может говорить женщина, даже если она и королева? О любви.
— Уж не об Атисе ли ты собралась со мной беседовать? — спросил Маран иронично.
— Нет, — сказала она. — Не об Атисе.
— О ком же?
— О тебе. И о себе.
— Я не вижу между нами никакой связи, королева.
— Но она может возникнуть.
— Не думаю, — сказал Маран хладнокровно.
— Ну и наглец этот Маран, — выдохнул Патрик. — Будь я королевой, я бы немедленно приказал отрубить ему голову.
— Но ты не королева, — возразил Дан. — А королева, как видишь…
А королева молчала, то ли удивленная, то ли оскорбленная. Потом сказала:
— При дворе много болтают о моих любовниках.
