— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась прелестница, увлекая офицера за собой в волны танца.
В восемь часов вечера бал подошел к концу и придворные, выстроившись в том же порядке, сопроводили императрицу в ее покои.
Спустя непродолжительное время, туда же последовал и светлейший в сопровождении офицеров и Грейга. Екатерина тепло распростилась с гостями, а Потемкин проводил моряков до выхода из покоев и сообщил, что завтра в полдень он прибудет в Кронштадте.
— Будем ждать, ваша светлость, — сказал Грейг, и они откланялись.
Как только доставивший всех обратно пакетбот коснулся причальной стенки, к адмиралу подбежал встретивший их адъютант и что-то зашептал на ухо.
— М-да, — нахмурился Грейг и тихо чертыхнулся.
— Что-то случилось, господин адмирал? — поинтересовался Морев.
— Да, Александр Иванович, — кивнул тот. — Ваш офицер избил пехотного поручика и препровожден на гарнизонную гауптвахту.
— Такого не может быть! — встревожено сказал Морев. — Это какое-то недоразумение.
— Что ж, поедем, поглядим, — ответил адмирал.
Вскоре они были гауптвахте, расположенной в одном из мрачных казематов форта.
При виде командующего портом дежурный офицер отдал рапорт и доложил, что несколько часов назад на гауптвахту патрулем доставлен некий мичман Ксенженко, оскорбивший действием флотского лейтенанта барона фон Кляйна.
— Приведите господина мичмана, — приказал адмирал.
Через минуту под конвоем капрала тот предстал перед глазами начальства.
— Как же это так, Ксенженко? — сквозь зубы процедил Морев. — Вот уж не ожидал от тебя такого подарка. А заместитель со старпомом недоуменно переглянулись. Мичман, при его богатырской стати, был добродушным человеком и отличался редким миролюбием.
— Простите, товарищ командир, — прогудел Ксенженко, низко опустив курчавую голову. — Сам не знаю, как это случилось.
— Ну-ка, доложи, все по порядку Олег Алексеевич, — приказал ему заместитель.
И Ксенженко рассказал, что после обеда, в числе других офицеров и старшин, он решил прогуляться по городу.
— Ну, как водится, зашли в местную аустерию, выпили немного, и я пошел назад, мне вечером на вахту. Иду по улице и вижу, у подъезда одного из домов, какой-то плюгавый офицерик мордует матроса. Тот стоит, руки по швам, а офицер что-то орет не по-русски и лупцует матроса по морде. Я ему: нельзя мол так, прекратите. А он в ответ: «Пшель вон русский свинья!». Ну, я ему слегка и врезал, — шевельнул мичман широченными плечами. Тут набежал патруль, меня повязали и сюда. Посадили в камеру, вот, сижу.
